Михаил Сухачёв - Штурман воздушных трасс

До промежуточного аэродрома оставалось мало. Надо было искать разрывы в облаках. Но сколько Прокофьев не оглядывался, кругом простиралось бескрайнее белое поле. Прокофьев прикинул остаток бензина: мало. «Хорошо, если летают на аэродроме посадки, — подумал он, — тогда помогут выйти под облака и благополучно зайти на посадку». Запросил аэродром. Оттуда передали, что не летают.

— А зря не летаете, — пожалел он. Потом попросил определить по шуму моторов проход аэродрома и передать на борт, а также приготовить цветные дымовые шашки.

— Вас поняли, — пришел ответ.

...В тот момент, когда с земли сообщили проход старта, Прокофьев начал маневр для захода на посадочный курс. Оглянувшись назад в ходе разворота, он увидел четкий строй самолетов полка в колонне эскадрилий. Почувствовал успокоение. Подумалось ему, что не может вот такая четкость боевого порядка таить в себе растерянность, неуверенность, если усложнятся условия.

По мере снижения становилось все темнее. После выхода под облака показалось, что наступили сумерки, хотя было еще рано. Сразу за железной дорогой на белом снегу ярко выделялись оранжевые клубы дыма, обозначая начало посадочной полосы.

Когда Прокофьев вылез из кабины, то увидел, что круг уже полон заходящими на посадку самолетами. По расчетам, бензина оставалось чуть-чуть. Начали садиться парами. Последние сели даже шестеркой. И как сели! Чисто, плотно, красиво. Вот тебе и «молодняк»! Все потому, что каждый понимал: на второй круг бензина не хватит.

Возбужденные ребята выскакивали из кабин, спешили к командирскому самолету, на ходу делясь впечатлениями.

Прежде чем отпустить всех на отдых, Прокофьев приказал выйти в круг последним севшим экипажам и, ко всеобщему восторгу, объявил им благодарность за находчивость и хорошо выполненную групповую посадку.

Почти засыпая, он подумал о том, что если и дальше будет такое напряжение нервов, то, чего доброго, можно и свихнуться.

«А все-таки ребята молодцы! Даже не верится, что выкрутились из такой сложной обстановки», — подумал он с гордостью за летчиков.

Утро следующего дня ничего хорошего не предвещало. Облачность за ночь понизилась, и не верилось, что где-то, в районе Ленинграда, сильные морозы и безоблачное небо.

Несмотря на отдых, все выглядели уставшими. Видимо, и очень короткий отдых, и вчерашнее напряжение давали себя знать.

Едва только в утренней мгле проявились очертания горизонта, самолеты звеньями стали выруливать на старт...

У озера Ильмень облака опять стали понижаться. Повторялась вчерашняя история. Теперь, набрав три тысячи метров, они шли на дистанциях, обеспечивающих свободу пилотирования. В районе Ленинграда сели уже на аэродром, который по законам боевой обстановки был замаскирован, и зелено-голубые самолеты группы Прокофьева выглядели неоправданно мирными.

Прилетевших встретил командующий авиацией 8-й армии комбриг Копец, с которым Прокофьев был знаком по Испании. Оба имели опыт войны, который трудно использовать здесь и по масштабам, и по условиям боевых действий...

Оставляя справа железную дорогу Ленинград — Мурманск, группа направилась к самому краю советской земли...

На аэродроме посадки Прокофьева ждала телеграмма от Смушкевича с указанием немедленно отбыть в Москву. В этом ничего удивительного не было. Он знал, что на Украине его дожидается второй полк для перегонки сюда.

Все чаще стали поступать тревожные сведения о скоплении немецких войск у наших границ. Участились случаи нарушения воздушного пространства СССР с разведывательными целями на глубину до трехсот километров. Росло число диверсий на транспорте, линиях связи, оборонных предприятиях, воинских гарнизонах. Атмосфера напряженности нарастала не только в пограничных округах, но и в Харьковском. Были задержаны посторонние люди и на территории штаба дивизии Бирюзова. Документы у них оказались фальшивыми. Комдив потребовал усилить бдительность в гарнизоне.

Участились учебные тревоги днем и ночью с перелетом на запасные аэродромы. Они стали настолько привычными, что уже не волновали ни личный состав полтавского гарнизона, ни местное население, не подозревавшее о вплотную приблизившейся войне. Поэтому, когда однажды под утро раздался настойчивый стук в дверь, Прокофьев прежде всего подумал о том, кто на сей раз объявил тревогу.

В приказе, переданном из штаба ВВС Харьковского военного округа, предписывалось вскрыть пакет с инструкцией действий по боевой тревоге. Прибывшему руководящему составу Прокофьев изложил задачу быть готовым к отражению воздушного противника. Зарядку самолетов довести до полного боевого комплекта.