Виталий Станцо - То был мой театр

Приветствуют заводы Таганского (Ждановского) района, подшефная воинская часть, исследовательские институты. В перерывах между приветствиями берут гитары Золотухин, Шаповалов, Высоцкий... В тот день я впервые услышал его "Восточную притчу" (о шеях полководцев) и самую, наверное, острую из всех песен Высоцкого "Чужая колея":

Но почему неймется мне -

нахальный - я,

- Условья, в общем, в колее

нормальные:

Никто не стукнет, не притрет -

не жалуйся, -

Желаешь двигаться вперед -

пожалуйста!

Отказа нет в еде-питье

В уютной этой колее -

И я живо себя убедил:

Не один я в неё угодил, -

Так держать - колесо в колесе! -

И доеду туда, куда все...

Артисты театра "Современник" появились довольно поздно -с огромным букетом бордовых роз, которые Галина Волчек вручила Юрию Петровичу. А ещё современниковцы притащили здоровый, в человеческий рост, контейнер. Почему-то (наверное, по составу поздравляющих) я понял, что Олега Табакова они специально спрятали в этот ящик, тем более что Волчек вспомнила о подарке таганцев "Современнику", когда тот получил новое здание на Чистых прудах. Таганка тогда уже начавшему беднеть "Современнику" подарила "актёра, которого невозможно переиграть" - знаменитого своего белого петуха, оравшего в "Гамлете". Позже петуха заменила фонограмма...

"Современник" решил ответить шуткой на шутку и не только Табакова притащил в ящике (его действительно тоже трудно переиграть), но и словесный гибрид двух взаимных подарков -целое ведро цыплят табака. Во второй половине дня они были очень кстати... Закончили современниковцы (О.Табаков) почти романсом: "Мы любим вас так искренно, так нежно... Не дай вам бог, Любимов, быть другим..."

Пародия на председателя ВТО, возлюбившего вдруг Таганку, - "Друзья мои, таганцы!" - была куда как хороша. Исполнил её всё тот же Табаков.

Потом Евг. Евтушенко говорил, что сегодня, 23 апреля 1974 года, "и на нашей, поэтической, улице праздник". Очень достойно выступил Михаил Ульянов - сам по себе, от себя. Начал с анекдота про Любимова-актёра, а закончил такой великолепной здравицей, какой и на грузинском пиру не услышишь: "Пусть вам будет не десять лет, а пусть вам будет сто лет! Жизнь сложна в искусстве. Наверное, вы даже больше нас знаете, как она сложна (мы всё-таки живём несколько спокойнее, чем вы). Но именно потому, что вы беспокойны; именно потому, что вы ершисты; именно потому, что вы всё время в поисках; именно потому, что вы зубасты; именно потому, что вы неугомонны; именно потому, что у вас Любимов; именно потому, что вы такой сжатый кулак, - жить вам сто лет. Дай вам силы, дай вам, Боже, дай вам счастья!!!" После Ульянова выступать было трудно. Трудно всем. Что-то бубнили студенты - не помню какого вуза, может, сборная студенческая Москвы... Дешёвый ресторанчик после трёх прикрыли: вечером спектакль - как обычно, "Добрый человек из Сезуана". Лучший состав, естественно, и в лучшем настроении. После спектакля капустник, потом ещё и вечеринка - только для самых-самых своих. В 1974 году чести быть на неё приглашенным я не удостоился. Но, видимо, в том застолье впервые прозвучали лучшие стихи о Таганке, написанные Андреем Вознесенским и посвящённые Любимову. Я имею в виду стихотворение "Стансы", напечатанное единственный раз в сборнике "Соблазн". У меня нет уверенности, что они будут повторно опубликованы в обозримом будущем, и что читатели этой рукописи помнят и знают их. А привести их тут уместно, тем более что на Таганке они звучали не раз - и в день 60-летия Юрия Петровича, и в ночь 15-летия... Эти стихи - достояние моего Театра, такие стансы надо было заработать.

Вы мне читаете, притворщик,

свои стихи в порядке бреда.

Вы режиссёр, Юрий Петрович,

но я люблю вас как поэта.

Когда актёры, грим оттерши,

выходят, истину отведав,

вы - божьей милостью актёры,

но я люблю вас как поэтов.

Десятилетнюю традицию

уже не назовете модой.

Не сберегли мы наши лица,

для драки требуются морды.

Учи нас тангенсам-котангенсам,

таганская десятилетка.

Сегодня зрители Таганки

по совокупности - поэты.

Но мне иное время помнится,

когда крылатей серафимов