Владимир Трубецкой - Записки кирасира

Только два полка в глазах матери были вне всякого шика и были действительно настоящими порядочными полками — знаменитый исторический лейб-гвардии Преображенский пехотный полк [11] Один из старейших полков русской Гвардии, был сформирован в конце XVII века. Уже в 1695 году принял участие в осаде крепости Азов. В 1700 году в день выступления в поход к шведской крепости Нарва в первый раз был назван Лейб-Гвардией. Лейб-Гвардии Преображенский полк участвовал во многих войнах и особенно отличился в войнах с Наполеоновской Францией. Полк квартировался в Петербурге: 1-й батальон около Зимнего дворца, на углу Миллионной улицы (ныне Халтурина) и Зимней канавки, остальные батальоны — на Кирочной улице (ныне Салтыкова-Щедрина). (Это был один из самых привилегированных полков даже в Гвардии. и кавалергардский [12] Впервые в России кавалергарды появились при Петре Великом, когда из дворян был сформирован отряд для несения почетной службы во время коронации Екатерины. Впоследствии такие отряды создавались для коронаций. В январе 1799 года была сформирована воинская часть Кавалергардский корпус, переформированный в январе 1800 года в Кавалергадский полк. Кавалергарды продолжали нести почетную дворцовую и коронационную службу. Память об этом сохранялась в понятии «вход за кавалергардов», что обозначало право входа в личные покои императорской семьи в Зимнем дворце. Но полк участвовал и в военных действиях. Особенно он отличился в 1805 году в сражении при Аустерлице, в Отечественной войне 1812 года и походах 1813–1814 годов. За храбрость полку были вручены георгиевские штандарты. По традиции, шефом полка была императрица. В него подбирали солдат высоких, белокурых, с синими глазами. Офицеры в полку были из аристократических и старинных дворянских фамилий, как правило, служивших в нем не одно поколение. . У них был сверхшик, заключавшийся во всяком отсутствии «шика». Это было уже какое-то «рафинэ» джентльменства.

Моя мать, конечно, никогда не интересовалась полками и кроме упомянутых двух, собственно говоря, не знала других, живя почти всегда в таком «штатском городе, каким была Москва, и принимая у себя либо ученых людей, либо московских бояр, которые в огромном большинстве были штатскими. Однако в своей молодости, будучи еще барышней и выезжая в большой свет в Петербурге, мать была как раз в том избранном кругу, в котором в качестве кавалеров преобладали преображенцы и кавалергарды. Отец моей матери — дедушка, князь Владимир Андреевич Оболенский, в молодости был кавалергардом. Другой мой дедушка, со стороны отца, князь Николай Петрович Трубецкой, в молодости был преображенцем. Муж сестры моей матери графини М. Д. Апраксиной — командовал в свое время кавалергардским полком, и двоюродные братья матушки, Оболенские и Озеровы, тоже служили в этих же полках [13] Военная служба или, по крайней мере, военное образование были традиционны в той среде, к которой принадлежал автор. Как правило, многочисленные родственники В. Трубецкого, став гвардейцами, служили в своих полках не долго, выходя в отставку «на покой», если позволяли средства, как В. А. Оболенский (1814–1876), или шли на гражданскую службу, как Н. П. Трубецкой (1828–1900). Свитский генерал граф Апраксин (1817–1899) был исключением. . В оба эти полка поступал цвет высшего дворянского общества. Это были действительно исключительные аристократические полки, куда принимали офицеров с особенным разбором. Носить громкую старинную дворянскую фамилию и обладать средствами и придворными связями, было еще далеко недостаточно, чтобы поступить в один из этих рафинированных полков. Туда мог попасть только безупречно воспитанный молодой человек, о репутации и поведении которого полком собирались тщательные справки. А кавалергарды в некоторых случаях еще и копались в родословной представлявшегося в полк молодого человека и проверяли за несколько поколений назад его бабушек и прабабушек: не затесалась ли среди них какая-нибудь мадам, неподходящая по своему происхождению и тем самым портящая родословную. Ведь она могла бы передать по наследству плебейские черты своему потомству Здесь никакие протекции не помогали. Случаи, когда сыновья министров и высших сановников при представлении в эти полки получали отказ, не были исключением. Итак, мать хотела, чтобы я поступил в один из этих, так сказать, фамильных наших полков. Имея безупречную родословную, громкую фамилию, а равно и подходящее воспитание, я имел все то, что было нужно, дабы сделаться кавалергардом или преображенцем, однако от преображенцев я сам отказался наотрез, поскольку хотел служить в коннице. В отношении же кавалергардов у матери у самой возникли некоторые сомнения. Одно дело быть холостым кавалергардом. Для этого не нужно было иметь особых средств, ибо кавалергардцы вели себя скромно (без показного шика). Другое дело быть женатому, семейному кавалергарду. Холостой мог бы жить у какой-нибудь тетушки или же на холостяцкой квартире. Он мог довольствоваться одним лакеем или денщиком. Женатый же должен был иметь не угол, а приличную хорошую квартиру в столице и иметь такие средства, чтобы не отставать от требований общепринятого в полковой среде светского образа жизни, да еще в добавок в условиях столицы. Моя мать опасалась, что не сможет дать мне таких средств. Ей не хотелось, чтобы ее сын довольствовался лишь минимумом того, что было нужно для семейного кавалергарда. По ее понятиям, я должен был иметь нечто большее. С другой стороны, мать опасалась моей молодости, легкомыслия и неопытности. Она боялась, что у меня и у моей жены появятся соблазны, мы забудем благоразумие, я начну жить выше средств и залезу в долги.