Владимир Трубецкой - Записки кирасира

Огромным утешением служило то обстоятельство, что сделаться сухопутным офицером можно было скорее, нежели моряком, так как в армии требовалось гораздо меньше специальных знаний нежели во флоте. Жениться же я мог только сделавшись офицером — на этом настаивала мать. Она часто говаривала мне: «сделайся сначала человеком, встань на ноги, а потом уже женись». Сделаться человеком — означало достичь известного положения в обществе, приобрести в свете известный удельный вес, и в этом отношении военная дорога была наиболее легкой, приятной и скоровыполнимой. Офицер безусловно был уже «человек», тогда как какой-нибудь студент за такового еще не считался.

План намечался следующий: год нижним чином в кавалерийском полку, в качестве вольноопределяющегося 1-го разряда, офицерский экзамен при военном училище, производство [4] Согласно установлению о воинской повинности 1908 года вольноопределяющиеся — лица с образованием, поступившие добровольно на действительную военную службу нижними чинами. Делились на два разряда: к 1-му разряду относились получившие образование не ниже среднего (полный курс высших и средних учебных заведений или курс 6 классов гимназии), ко 2-му разряду выдержавшие испытания по особой программе (приблизительно курс 4-х классного училища). Срок действительной службы для вольноопределяющихся 1-го разряда один год. Перед увольнением в запас они обязаны держать экзамен на чин прапорщика запаса армии. В Гвардию могли поступать только вольноопределяющиеся 1-го разряда, но неизменно с согласия командира части. Они должны были содержать себя на свой счет и помещались в казармах или на частных квартирах. По форме одежды вольноопределящиеся выделены из прочих нижних чинов трехцветным (черно-желто-белым) шнуром, нашитым вокруг погон. На военном жаргоне их называли «вольноперами». и, наконец, свадьба — то есть достижение «полного счастья».

Правда, моей матери [5] Прасковья Владимировна Трубецкая, урожд. Оболенская (1860–1914). как женщине широко образованной и к тому же вдове крупного ученого, конечно хотелось видеть своих сыновей прежде всего людьми образованными в самом высоком смысле этого слова, однако на меня она, кажется, положила крест, убедившись, что к наукам никакого энтузиазма я не питал, учился скверно и неохотно, придерживаясь формулы «не хочу учиться — хочу жениться». К утешению матери, мой брат Николай науки очень любил и преуспел в них замечательно, подавая большие надежды [6] Имеется в виду Николай Сергеевич Трубецкой, который к 1911 году, являясь студентом 3 курса историко-филологического факультета Московского университета, был уже известен как талантливый ученый в области сравнительного языкознания и этнографии. .

Была весна. Надо было торопиться и выбрать полк [7] Вопрос о выборе полка, в котором служить, вставал не только перед вольноопределяющимися, но и перед выпускниками Пажеского корпуса и военных училищ. При этом имели значение не только успеваемость, но и семейные традиции, финансовые возможности, привлекательность полкового мундира и, реже, идейные соображения. В записках князя П. А. Кропоткина содержится любопытное описание того, как подобный выбор делал он: «Я уже давно решил, что не поступлю в гвардию и не отдам свою жизнь придворным балам и парадам. …Но я решил уже окончательно уехать на Дальний Восток. Оставалось только выбрать полк в Амурской области. Уссурийский край привлекал меня больше всего: но, увы! там был лишь пеший казачий батальон. Я был все-таки еще мальчиком, и «пеший казак» казался мне уже слишком жалким, так что, в конце концов, я остановился на Амурском конном казачьем войске. Так и отметил я в списке, к великому огорчению всех товарищей. «Это так далеко!» говорили они. А приятель мой Донауров схватил «Памятную книжку для офицеров» и к ужасу всех присутствующих начал вычитывать: «Мундир — черного сукна, с простым красным воротником, без петличек. Папаха из собачьего или иного какого меха, смотря по месту расположения. Шаровары — серого сукна». — Ты только подумай, что за мундир! — воскликнул он. — Папаха еще куда ни шло: можешь носить волчью или медвежью. Но шаровары! Ты только подумай: серые, как у фурштатов! — После этого огорчение моих приятелей еще более усилилось.» (П. А. Кропоткин. Записки революционера. М.-Л. 1933. С. 102–103). . Но чем руководствоваться при выборе того или иного полка? В свете про один полк говорили, что он хорош. Другие хаяли. Например, про квартировавший в Москве Сумской гусарский полк [8] Полк ведет свою историю с 1651 года, когда из «черкас», составлявших население Слободско-Украинской области и происходивших из малороссийских выходцев, бежавших от польских притеснений, был сформирован Сумской слободской черкасский казачий полк, переформированный в 1765 году в Сумской гусарский полк. В 1864 году полк наименован 1-м гусарским Сумским Генерал-адъютанта графа фон-дер-Палена. В 1865 году шефом полка стал наследный принц Датский. В 1882 году полк стал драгунским и получил наименование 3-го драгунского Его королевского Высочества наследного принца Датского. В 1906 году — 3-й драгунский Сумской Его Величества короля Датского Фредерика VIII. В 1911 году полк имел наименование — 1-й гусарский Сумской Его Величества короля Датского Фредерика VIII. С 11 мая 1912 года — 1-й гусарский Сумской, а с августа того же года — 1-й гусарский Сумской генерала Сеславина. Полк квартировался в Москве. штатские люди почему-то говорили, что это плохой полк [9] Такая характеристика Сумского полка у штатских знакомых автора могла появиться оттого, что «…офицеры тянущегося за гвардией Сумского полка в лучшем обществе за редчайшими исключениями не бывали. Сумской мундир я встречал в свете только на вольноопределяющихся из «общества». Сумцы блистали больше в купеческом кругу (С. Е. Трубецкой. «Минувшее». ИМКА — ПРЕСС, 1989, с. 62). . Что было хорошего и что было плохого в полках, я тогда еще хорошенько не понимал. Моя мать все еще была в Лондоне, и как поступить я не знал. Мне казалось, что нужно выбрать такой полк, который квартирует в большом городе, и у которого покрасивее форма. Я тут же купил в магазине главного штаба на Пречистенке таблицы с изображением в красках всех форм русских кавалерийских полков [10] Вероятно, речь идет о «Таблицах форм обмундирования Русской Армии. 32 наглядных таблицы Новых форм. Составлено по 1 Апреля 1911 г. Составил Полковник В. К. Шенк. Склад издания: Книжный и географический магазин изданий Главного Штаба. С.-Петербург, Невский пр., 4. 1911 г.» Но могли быть приобретены и так называемые «Интендантские таблицы», которые систематически выходили со времени Александра II и давали в цвете изображения форм обмундирования, знамен, штандартов, знаков отличия всех полков. . Их было так много, что разбегались глаза. Все были красивые, но гусары нравились больше всех. (Недаром в афоризмах Козьмы Пруткова говорится — «Если хочешь быть красивым — поступай в гусары»). Я показывал невесте таблицы с пестрыми формами, и мы с ней вдвоем на них гадали, не зная на чем остановиться, покуда не приехала из Лондона мама, которая сразу направила дело о выборе полка в надлежащее русло. Для нее было совершенно очевидным, что если уж быть военным, то, конечно, гвардейцем. Гвардия давала «положение в свете». В смысле карьеры там были лучшие перспективы. Главное же, в гвардию принимали людей с разбором и исключительно дворян. Гвардейский офицер считался воспитанным человеком в светском смысле слова. В армии же такой гарантии не могло быть. Армейский кавалерийский шик, конечно, не нравился матери. Именно потому, что это был шик. Раз шик, то стало быть уже дурной тон (мать ненавидела даже само слово). Если хотите, в гвардейских полках тоже был известный шик, но уже более утонченный и «благородный», и это, конечно, тоже было не совсем хорошо.