Алексей Карпов - Андрей Боголюбский

(Впоследствии в память об этом чудесном явлении Божией Матери князь Андрей Юрьевич повелел написать ещё одну, особую икону, получившую название Боголюбской. «…Призва же искуснейших изографов и повеле образ Пресвятыя Богородицы таковым подобием, яко же ему явися, написати, — рассказывается об этом в Житии князя Андрея и Летописи Боголюбского монастыря, — изографи же написавше образ Пресвятыя Богородицы тако, якоже повеле им, и принесоша к нему; он же, видев образ той, и пад на землю, моляся со слезами, благодарствующи Бога и скорую свою помощницу, всех же уверяющи, яко таковым подобием виде явлшуюся ему Владычицу» [24]. Эта почитаемая икона, также известная своими чудотворениями и мироточением [25], хранилась в Боголюбском монастыре вплоть до его закрытия в XX веке. В 1992 году она была передана в Успенский собор возобновлённого владимирского Княгинина монастыря, однако вскоре её состояние резко ухудшилось, и ныне икона находится на реставрации во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике. Икона имеет несколько изводов и поздних списков. В некоторых она несёт на себе изображение самого князя Андрея Юрьевича, коленопреклонённо предстоящего явившейся ему Божией Матери.)

Повторюсь ещё раз, что древнее Сказание о чудесах Владимирской иконы не знает этой легенды: его рассказы менее вычурны, менее замысловаты, более жизненны и простодушны. Местом пребывания чудотворной иконы назван здесь город Владимир, но в таком случае двигаться с иконой далее по направлению к Суздалю или Ростову — а только таким образом поезд с ней мог оказаться в Боголюбове — в принципе было незачем. Но так ли было задумано князем с самого начала? Этого мы не знаем. Позднее, уже после вокняжения в Суздальской земле, Андрей построит во Владимире храм во имя Успения Пресвятой Богородицы, ставший главным храмом Владимиро-Суздальской Руси; в нём до конца XIV века и будет храниться чудотворный образ, получивший с того времени название Владимирской иконы Божией Матери. (В 1395 году, когда Русская земля окажется под угрозой нашествия жесточайшего воителя Средневековья Тимура (Тамерлана), Владимирская икона будет перенесена из Владимира в Москву, где она пребывает и поныне.) Резиденцию же в Боголюбове князь начал строить ещё раньше — вероятно, сразу после изнесения образа. Но ведь именно в Боголюбовской церкви икона Божией Матери и хранилась до того, как была перенесена во Владимир!

Наверное, можно предположить, что чудо с остановкой коней отражает «боголюбовскую» версию истории чудотворного образа; Сказание же о чудесах (в том виде, в каком оно дошло до нас) — ту версию, которая сложилась во владимирском Успенском соборе. И лишь позднее, в XIV–XV веках обе эти версии соединились.

Князь Андрей Юрьевич в полной мере выразил своё благоговейное отношение к Владимирской иконе, украсив её «паче меры» драгоценным окладом: «…и вкова в ню (в неё. — А. К.) боле триидесять гривен золота, кроме серебра и каменья драгаго и женчюга, и украсив ю, постави и в церкви своей Володимери», как свидетельствует об этом летопись {65} . Золото, серебро, драгоценные камни и жемчуга должны были служить внешним, понятным каждому выражением того незримого света, который исходил от чудотворного образа; они внушали чувство священного трепета всякому подходящему к иконе для поклонения или с просьбой.

С самого начала пребывания иконы во Владимире здесь стали записываться новые рассказы о совершённых от неё чудесах. Делалось это, очевидно, по велению князя. Каждый случай фиксировался очень тщательно, с указанием свидетелей и очевидцев произошедшего (в этом качестве выступал и сам князь, бывший участником или очевидцем ровно половины чудес). Всего в Сказании зафиксированы десять случаев чудотворения, включая те два, которые произошли по пути иконы во Владимир. Они охватывают временной промежуток между осенью 1155 года (когда икона покинула Вышгород) и 1163 годом и, по-видимому, хронологически следуют одно за другим. В большинстве своём они были совершены уже после того, как Андрей Юрьевич утвердился в качестве полноправного суздальского князя, между 1160 и 1163 годами. Тем не менее без рассказа о них в данной главе обойтись нельзя. Незамысловатые и безыскусные, эти рассказы рисуют жизнь князя Андрея Юрьевича и его современников, жителей Владимира и других подвластных ему городов, и притом рисуют её весьма реалистично, не слишком приукрашивая её, — такой, какой она, по всей вероятности, и была на самом деле. Тем эти свидетельства и драгоценны для нас.