Иван Баграмян - Так начиналась война

Генерал Пуркаев оказался невысокого роста, но атлетически сложенным, выглядел несколько старше своих лет. Массивная голова с темными, густыми, слегка топорщившимися волосами, широкоскулое мужественное лицо, большие карие глаза, строго устремленные на собеседника сквозь толстые стекла пенсне.

Встретил он меня сухо и сдержанно. Разговор получился сугубо официальным. Когда я представился и доложил о полученном от Жукова задании, Пуркаев позвонил генерал-майору Рубцову, приказал подумать, кого из штабных командиров можно было бы выделить мне в помощь, и незамедлительно обеспечить мне в оперативном отделе необходимые условия для работы.

Вскоре Рубцов уже дружески тискал меня в объятиях, Он сразу же поинтересовался, как я устроился с жильем, распорядился, чтобы мне выделили комнату для работы и выдали постоянный пропуск в штаб округа.

Я без промедления приступил к делу. Большую помощь оказал мне прибывший в округ на стажировку выпускник Академии Генерального штаба бывалый кавалерист подполковник Г. В. Иванов.

Жил я без семьи, работал, как говорится, с подъема до отбоя. Мы с Ивановым довольно быстро справились с заданием. Много трудившийся над докладом командующий остался доволен нашим старанием. В конце сентября Георгий Константинович внес последние поправки и дополнения и, вручив мне материал, распорядился:

— Внимательно проверь еще раз после перепечатки. И готовься к отъезду: через три дня начнется командно-штабное учение в двенадцатой армии. Я хочу побывать там. Поедешь со мной. Представлю тебя командующему армией, а в ходе учения познакомишься со штабом, в котором тебе предстоит работать.

Штаб 12-й армии разместился в лесу западнее Дрогобыча. Возле большой палатки выстроились командиры управления армии. По лесу разнеслось оглушительное

«Смирно!», и навстречу Жукову, печатая шаг, двинулся стройный генерал, зычным голосом отдал рапорт. Это был командующий армией генерал-лейтенант Филипп Алексеевич Парусиной. Молча протянув ему руку, Георгий Константинович негромко поздоровался с командирами.

— А я вам подкрепление привез, — сказал он Парусинову и указал на меня. — Ваш новый начальник оперативного отдела.

Генерал внимательно оглядел меня с головы до ног.

Мы обменялись молчаливым рукопожатием. Он был выше среднего роста, держался прямо, горделиво откидывая назад красивую голову с густой черной шевелюрой. Во всем его облике чувствовалось какое-то особое изящество. Чистое бледное лицо, тонкие смоляные дуги бровей, нос с небольшой горбинкой, ухоженные черные усики щеточкой… Держался он независимо и подчеркнуто официально.

Мне говорили, что Парусинов обладает острым умом, что он опытный командир, но иногда его подводит недостаточная военно-теоретическая подготовка. В Красной Армии Филипп Алексеевич служит со дня ее основания. Постепенно дорос до должности помощника командира стрелковой дивизии. А в 1938 году началось его стремительное продвижение. И вот он уже командующий армией.

Жуков поинтересовался замыслом учения. Прошли в палатку, где были развешаны карты и схемы. Георгий Константинович сначала слушал командарма не перебивая, а потом выразил неодобрение. Яблоком раздора явился вопрос о количестве танков и артиллерии на участке прорыва.

Проектом Полевого устава 1939 года на каждый километр участка прорыва на направлении главного удара предусматривалось сосредоточение не менее 30–35 орудий и 15–20 танков. Но опыт боевых действий в Испании и на Карельском перешейке показал, что такие плотности уже явно недостаточны, их надо увеличивать по крайней мере вдвое. Парусинов не хотел этого признавать, считал, что новые плотности надуманны и создать их практически невозможно. Наступать он собирался, руководствуясь прежними установками.

Жуков выслушивал возражения своего увлекающегося оппонента с холодной невозмутимостью, а затем легко и убедительно разбивал все его доводы.

— Мы должны учиться воевать с умным и сильным врагом. Одним «ура» его не одолеть.

Командующий округом потребовал создать более высокие плотности артиллерии и танков на участке прорыва. Сделал он и другие существенные замечания по организации учения.

Когда Г. К. Жуков уехал, ко мне подошел генерал Арушанян, начальник штаба армии. Крепко пожав руку. Дружески улыбнулся.

— Пойдемте ко мне, Иван Христофорович. Побеседуем.

С Багратом Исааковичем мы давние знакомые. В двадцатых годах довольно долго я командовал Ленинаканским кавалерийским полком Армянской стрелковой дивизии. Арушанян в то время был начальником полковой школы в 1-м стрелковом полку этой дивизии, стоявшем в Ереване.