Афанасий Белобородов - Всегда в бою

- Что нам делать? - спросили супруги меня за ужином.

Просились они в партизанский отряд, формируемый в районе, - отказали. Не то у вас, говорят, здоровье, не тот возраст. Пошли в райком партии - оставьте, дескать, нас для подпольной работы. Опять отказали. Вас, говорят, знают по всей округе и стар и млад. Знают как людей передовых, коммунистов. О каком же подполье может идти речь?

Ну что им посоветуешь? Я сказал супругам Павловым:

- Уходите в тыл и делайте там, что до сих пор делали, - учите детей.

Учитель, думалось мне, принесет больше пользы, займись он своим любимым делом. Сегодняшние его ученики завтра станут солдатами. Они должны стать хорошими солдатами - бойцами и патриотами. И это зависит не только от командиров, это зависит и от вас, педагоги.

За стеной погас свет. Собрав в дорогу пожитки, коротают остаток ночи двое пожилых учителей. А мне не спалось. У окна на сдвинутых впритык скамейках ворочался Бронников. Он тоже не спал. О чем думаешь, комиссар?

Михаил Васильевич час назад вернулся из полка Суханова. Рассказал мне о митингах, прошедших в батальонах, о великолепном боевом настроении бойцов и командиров. Все рвутся в бой. "От Москвы дорога у нас одна - на запад", "Под Москвой дивизия заслужит звание гвардейской" - вот лозунги, которые теперь владеют сердцами людей.

Комиссар рассказывал об этом с воодушевлением. И вдруг переменил тон на сдержанный, как только зашла речь об эпизоде, которому Михаил Васильевич стал свидетелем. А дело было так.

Подполковник Суханов еще раз встретился с командирами батальонов, обговорил с ними все детали завтрашнего наступления. Потом спрашивает:

- Ужинали?

- Нет еще.

Налил он каждому по полстакана водки.

- За первый бой, товарищи! За боевой успех полка! А когда выпили, сказал:

- Приказываю: ужинать, спать!

Щелкнули комбаты каблуками, ушли в сырую ночь. Оставшись наедине с Сухановым, Бронников слегка упрекнул его: дескать, ни к чему такие порции. А тот ответил:

- Моим-то? Сибирским медведям? Да это же капля. Норма, товарищ комиссар. По приказу.

Второй день полк на передовой, второй день бойцам выдавали фронтовую норму - по сто граммов на каждого. Для воинов-дальневосточников это нововведение было столь необычным, что многие стеснялись выпить свою порцию при старших по званию, особенно - при комиссарах.

Приказ действительно есть. Но это как раз тот случай, когда приказ разрешает, но не обязывает. Ведь у нас, у военных, есть еще и традиции. Они строги и непреложны, особенно там, где бойцы видят их в живом воплощении, в людях, которые рядом, в одном строю, в одном окопе. Такой фигурой в Красной Армии с первых дней ее существования стал комиссар.

С годами изменялись формы и методы политической работы, вводились новые воинские звания, но суть комиссарской деятельности оставалась неизменной. И когда боец хотел воздать должное своему политработнику, он говорил о нем коротко и точно: "Наш комиссар!"

Да, комиссар делит с ним все радости и горести, словом и делом воодушевляет людей, наконец, он может быть и всегда бывает таким, каким мечтаешь быть ты сам. Он, сидя с тобой рядом в холодном окопе, под осенним проливным дождем, умеет отказаться от согревающего глотка спиртного. В зимнюю стужу он сбросит с себя полушубок, чтобы прикрыть им раненого. Он первым поднимет в атаку залегший батальон и последним останется у пулемета, прикрывая отход. Словом, комиссар - это тот, с кого ты берешь пример и в буднях армейской жизни, и здесь, на войне.

Политработников 78-й стрелковой дивизии я всегда видел и знал именно такими людьми. Они высоко пронесут по полям сражений традиции комиссаров гражданской войны, неписаные законы чести партийца и солдата. В их трудной работе не было мелочей, и в ту ночь перед боем я, видимо, неудачно пошутил, сказав Бронникову: "И сам ты, комиссар, фронтовую норму не выполняешь, и другим не велишь".

Шутку Михаил Васильевич любит и понимает, а тут промолчал. Так, молча, легли спать, молча ворочались в бессоннице.

Казалось, закрой глаза, провались в сон. ан, нет! И до чего ты длинная, ночь перед боем! А хлопотливый день мелькнул -не успел оглянуться.

Итак, утром наступаем. Холодок в сердце: все ли сделано до конца? Точнее, все ли сделал, что мог? Кажется, все. На главном направлении - капитан Иван Никанорович Романов. О нем можно' сказать: светлая голова, неукротимая воля. Стену проломит, а в село Михайловское ворвется с батальоном. Справа - батальон капитана Борисова, слева - батальон капитана Кузичкина. Так мы построили боевой порядок 258-го стрелкового полка. Вернее - перестроили. Ведь одно дело - обороняться на Озерне, другое - наступать через нее.