Афанасий Белобородов - Всегда в бою

Поездка по наблюдательным пунктам заставила нас призадуматься. Конечно, мортиры особой мощности дело свое сделают, однако уповать только на артиллерию мы не можем. Среди нас были участники советско-финского военного конфликта, они помнили, какого труда стоил прорыв линии Маннергейма, несмотря на интенсивный огонь по дотам из орудий большой и особой мощности. Тогда ликвидация крупных дотов зачастую зависела от умелых и решительных действий саперов.

Генерал Колмаков предложил заранее подготовить и включить в состав штурмовых отрядов особые группы саперов. Их задача - зарядами взрывчатки пробивать напольные стены и верхние покрытия фортов. Это предложение было принято.

Большую помощь должна была оказать нам 1-я воздушная армия. Согласно плану, нам предстояло на различных этапах штурма Кенигсберга взаимодействовать с тремя бомбардировочными, одной штурмовой и двумя истребительными авиационными дивизиями.

Время шло быстро. К утру 28 марта 43-я армия сдала свою полосу на Земланде и была выведена в резерв. Корпуса совершили марш к Кенигсбергу и уже на следующий день начали интенсивную подготовку к штурму. Занятия проводились на учебных полях, оборудованных так, чтобы они детально имитировали укрепления противника на участке прорыва. Даже объемный земляной макет форта No 5 был построен саперами.

31 марта армия частью сил (полк от каждой дивизии первого эшелона) вышла на передний край северо-западнее Кенигсберга, сменив здесь левофланговый корпус 39-й армии. Остальные наши части продолжали готовиться к штурму в тылу на учебных полях.

По инициативе политработников в дивизиях были отобраны бойцы и офицеры, имевшие опыт уличных боев в крупных городах - в Сталинграде, Севастополе, Витебске, опыт штурма долговременных укреплений. Особенно много таких воинов оказалось в 263-й Сивашской и 33-й гвардейской Севастопольской стрелковых дивизиях. Состоялись сборы по обмену боевым опытом, ветераны передавали свои навыки молодежи.

Член Военного совета Сергей Иванович Шабалов, возвратившись из 33-й гвардейской Севастопольской дивизии, рассказал об интересном эпизоде. Беседовал он с бойцами о предстоящем штурме, упомянул фашистского гауляйтера Кенигсберга Вагнера. Этот Вагнер, обращаясь к своим солдатам переднего края по радио, через громкоговорители, заявил, что русские, опираясь на слабые сухопутные укрепления Севастополя, защищали город 250 дней, что солдаты фюрера обязаны столько же про- держаться на мощных укреплениях Кенигсберга.

- Что ответим Вагнеру? - спросил Шабалов окруживших его бойцов и сержантов.

- Обыкновенно ответим, - сказал один из них. - Мерки у нас с фашистом разные. Защищали мы Севастополь двести пятьдесят дней, а освободили за четыре.

- Как? - спросил меня Сергей Иванович. - Годится для радиопропаганды?

- Даже очень.

В тот же вечер лаконичный, полный достоинства ответ советского солдата передавался радиоустановками переднего края на немецком языке. Об этом опять же позаботились политработники.

Штурм крепости был назначен на 5 апреля, а с 1 апреля начиналась четырехдневная артподготовка. Главную роль в ней играли орудия большой и особой мощности. За этот срок им предстояло разрушить форты, доты и прочие долговременные сооружения. Однако длительный обложной дождь, хлынувший под утро 1 апреля, вынудил командование перенести начало артподготовки на целые сутки. Соответственно перенесен был и день пехотной атаки - на 6 апреля.

Весь день 2 апреля гаубицы, пушки-гаубицы и тяжелые минометы вели огневую разведку целей. Прежде чем начать разрушение фортов, дотов, железобетонных убежищ, надо было снять с них многометровое прикрытие, а в ряде случаев, когда разведданные вызывали сомнение, убедиться, что под этими холмами и рощами действительно скрыты долговременные оборонительные сооружения.

Артиллерийский огонь постепенно снимал с целей земляную "подушку". Разрывы с характерным серым дымом подтверждали, что снаряды рвались на бетонном покрытии, красный дым обозначал разрыв на кирпичной кладке.

Когда вскрытие целей было закончено (не подтвердилась только одна, оказавшаяся земляным бугром), вступили в дело орудия большой и особой мощности. Выявленные огневой разведкой доты, железобетонные убежища и дзоты вскоре же, после 2 - 6 прямых попаданий, были разрушены. Однако обстрел фортов должного эффекта не дал. Огонь 280-мм и 211-мм мортир был очень метким, форты No 5 "Шарлоттенбург" и No 5-а "Линдорф" получили по девяносто прямых попаданий каждый, но, как зафиксировано в документах, "разрушены лишь частично"{121}. Явные пробоины и проломы были единичными.