Игнасио Идальго де Сиснерос - Меняю курс

Откровенно говоря, этот разговор не столько насторожил, сколько удивил меня. Я предполагал, что все сказанное Касадо - его фантастические планы, а не широко подготовленный заговор. [425]

Я сообщил о нашем разговоре Негрину, но не придал своей информации должного значения. Мы оба не допускали мысли, что Касадо и Миаха могут организовать заговор против законного республиканского правительства.

Я настолько недооценивал опасности удара в спину, что утром в день восстания, возглавленного Касадо, отправился в Валенсию, чтобы встретиться с генералом Миаха, командующим Республиканской зоны. В его штабе царило необычайное оживление, туда прибыло несколько крупных военачальников. Загадочное поведение Миаха по отношению ко мне, враждебность подавляющего большинства окружавших его офицеров к правительству очень встревожили меня. Я понял: здесь затевается что-то грязное, но не допускал и мысли о вооруженном восстании против республиканской власти.

Никто не помешал мне выйти из штаба, сесть в самолет и вернуться в Альбасете. До сих пор не понимаю, почему я не был задержан.

Прибыв в Альбасете, я связался по телефону с Негрином, сказав, что у меня есть для него срочное сообщение. Он предложил мне приехать в деревню Эльда, близ Аликанте, где временно обосновался. На этот раз, сообщая Негрину о том, что мне стало известно, я обратил его внимание на крайнюю серьезность положения.

Негрин вызвал Миаха, но тот не явился. Он повторил вызов. Результат был тот же. Тогда он решил сам ехать к нему. Я вернулся в Альбасете, но не успел прибыть туда, как получил записку от Негрина, в которой он предлагал мне срочно возвратиться в Эльда. Видимо, произошло что-то серьезное. Действительно, Негрин сообщил о восстании Касадо против правительства и о создании хунты, названной «Советом обороны», которую возглавили Бестейро{157} и Касадо. Негрин старался казаться спокойным, но я видел, что он обеспокоен. Отовсюду поступали плохие вести. Многие примкнули к Касадо. Генерал Миаха, прибыв в Мадрид, немедленно выступил по радио и заявил, что присоединяется к восставшим. В своих обращениях по мадридскому радио Касадо и Миаха резко обрушились на Негрина, пытаясь оправдать свое предательство нелепыми измышлениями. Они утверждали, что Негрин и коммунисты, которым-де наплевать на жизни тысяч испанцев, хотят установить «большевистскую диктатуру» для продолжения войны. [426]

Их утверждения о том, что коммунисты хотели захватить власть, были абсолютно беспочвенны.

Испанские коммунисты никогда не стремились к перевороту с целью захвата власти. Если бы у них было подобное намерение, они попытались бы осуществить его еще в 1937 году, когда все благоприятствовало им, а не в тех условиях, в которых находилась Центральная зона республики в 1939 году.

Организаторы нового мятежа против правительства республики не были оригинальны. Предатели народа всегда используют антикоммунизм для оправдания своей подлости.

В своих выступлениях Касадо и Миаха обещали также заключить с Франко «почетный мир», который разом покончит с кошмаром войны. К несчастью, военные успехи противника, потеря Каталонии и усталость от войны создали в Республиканской зоне благоприятную обстановку для обмана людей разговорами о «почетном мире». Если к этому добавить, что наиболее дисциплинированные боевые части республиканской армии, руководимые коммунистами и преданными республике военными, были интернированы во Франции, после того как, героически жертвуя собой, прикрывали отступление к границе более полутора миллионов испанцев, нетрудно понять причины столь быстрого успеха восстания Касадо.

Из своей резиденции в Эльда президент Негрин позвонил Касадо и пытался воззвать к его чести и патриотическим чувствам. Негрин считал необходимым как можно быстрее достичь соглашения с восставшими, чтобы не дать войскам Франко воспользоваться разладом в нашем лагере. Он послал Касадо соответствующую телеграмму, но все было напрасно. Вскоре восставшие вообще прекратили с нами телефонную связь.

Рано утром в доме председателя совета министров состоялось заседание, на котором было принято решение о том, что правительство должно покинуть Испанию. Через несколько часов Негрин и члены его кабинета вылетели во Францию.

Только министры-коммунисты Висенте Урибе и Хосе Моис решили остаться в Эльда со своими товарищами из руководства партии. Там же находился и Пальмиро Тольятти. Он прошел с нами весь путь отступления из Каталонии, а затем приехал в Мадрид, чтобы разделить с испанскими коммунистами все трудности и опасности.