Марина Чечнева - Небо остается нашим

Вечером в общежитии было особенно оживленно. Все были возбуждены, не хотелось заниматься серьезными делами. Позабыв про лекции и конференции, которые проводились в нелетную погоду, девушки стайками переходили из комнаты в комнату, перебрасывались репликами, шутили, смеялись. Исключение составляла лишь Наташа Меклин. Уединившись в укромном уголке, она что-то сосредоточенно писала, изредка сердито поглядывая на тех, кто пытался ей помешать. Казалось, происходящее вовсе не интересует ее.

- Что, Натуся, - шутливо проговорила Женя Руднева, - поэму сочиняешь о девушках-гвардейцах?

- Пока секрет, - тихо ответила Наташа, строго посмотрев на Женю красивыми, с зеленоватым оттенком глазами. - Не скажу!

Дина Никулина, с которой Женя летала в одном экипаже, дернула подругу за рукав гимнастерки:

- Пойдем. Разве ты не видишь, что у нашего штурмана сегодня поэтическое настроение?

- Вот еще… Откуда вы взяли? - смутившись, выдала себя Меклин… [99]

На другой день, когда мы с Олей Клюевой дежурили на аэродроме, на старт, запыхавшись, примчалась Катя Титова.

- Ой, девушки! - издали закричала она. - Бежим скорее слушать марш!

- Какой там еще марш? - переспросила Оля.

- Самый настоящий, гвардейский. Наш, понимаешь - наш!

Наверное, вчера Наташа написала, догадалась я и посмотрела на небо. Оно по-прежнему хмурилось. Не было ни малейшей надежды на улучшение погоды.

- Пошли, - предложила я Клюевой. - Гвардейцам положено иметь свой марш.

- Будет нам марш, если вдруг объявят вылет на разведку погоды, - заметила Ольга, нехотя вылезая из кабины.

- Не объявят. А вообще-то, ради такого случая не жалко разок и выговор заработать.

- Быстрей вы, копуши! - тормошила нас Катя.

В общежитии было уже битком. Кто-то невидимый за склоненными над столом головами не спеша, с чувством читал:

На фронте встать в ряды передовые

Была для нас задача нелегка.

Боритесь, девушки, подруги боевые,

За славу женского гвардейского полка.

- А что, неплохо, - заметила Ира Каширина. - Ну-ка, девочки, все разом:

Вперед лети

С огнем в груди…

Десятка полтора голосов подхватили за Ирой:

Пусть Знамя гвардии, алеет впереди.

Врага найди,

В цель попади,

Фашистским гадам от расплаты не уйти.

Никто из нас усталости не знает,

Мы бьем врага с заката до зари,

Гвардейцы-девушки в бою не подкачают,

Вперед, орлы! Вперед, богатыри! [100]

Некоторые уже успели переписать марш. Копии песни тотчас разошлись по рукам. Не прошло и пяти минут, как гремел настоящий девичий хор:

Врага найдем мы в буре и тумане,

Нам нет преград на боевом пути.

Громи, круши его налетным ураганом,

Спеши от гвардии «подарок» отвезти.

Гвардейцы с честью выполнят заданье,

Отыщут, выследят, разведкой донесут,

Никто к врагу не знает состраданья,

На зуб попался, знай: тебе капут.

Мы слово «гвардия», прославленное слово,

На крыльях соколов отважно пронесем,

За землю русскую, за партию родную,

Вперед за Родину, гвардейский женский полк!

Вначале пели на произвольный мотив. Потом подобрали подходящую мелодию. Песня Наташи Меклин понравилась всем и с того дня стала полковым гвардейским маршем.

* * *

Нет ничего хуже вынужденного безделья. Мы ждали хоть малейшего улучшения погоды. Наконец прояснилось. Меньше чем за неделю было совершено несколько десятков боевых вылетов. С таким ожесточением и жадностью мы никогда не работали. Мы стали гвардейцами и старались доказать это на деле.

Несмотря на низкую облачность, неустойчивую погоду, отвратительную видимость, наши летчицы неизменно отыскивали врага. Тимашевская, Поповическая, Красноармейская, Ново-Николаевская… Одна за другой мелькали под крылом самолета станицы, уводившие нас все дальше на запад.

В середине февраля полк перебазировался в станицу Ново-Джерелиевскую. На Кубань только-только пришла весна со страшной распутицей, с непролазной грязью. Грязь преследовала нас на улицах, на аэродроме, в садах, тащилась за нами в дома и в кабины самолетов. Больно было смотреть на заляпанные грязью У-2. Грязь мешала даже работать. Шасси самолета при рулежке настолько зарывались в грунт, что машины приходилось вытаскивать на собственных плечах. [101]

Погода стояла отвратительная. Днем часто шел снег, ночами землю прихватывали заморозки. Летчики и штурманы не знали, как обуваться. Ходить по грязи в унтах было тяжело, сапоги же моментально промокали и смерзались в воздухе, сковывая и леденя ноги.