Марина Чечнева - Небо остается нашим

…И так мы воюем, и летчики-братцы

Сестричками девушек наших зовут. [ 87]

В семье боевой мы, как равные, драться

За Родину будем, за радостный труд.

Пока хоть один из фашистов проклятых

На нашей земле будет воздух смердить,

Мы вахту почетную, сестры, не сменим,

За нами народ, мы должны победить!

Эти два последних четверостишия нам особенно понравились большим оптимизмом, глубокой верой в нашу окончательную победу.

Праздник мы провели весело, интересно. А затем для нас вновь наступили боевые будни.

* * *

Ненастная осенняя погода сильно затрудняла полеты. Но командир нашей эскадрильи Серафима Амосова уверенно вылетала в бой первой, а за ней следовали все экипажи. Может быть, мы были пристрастны, но считали Амосову лучшим комэском в полку. Воюя рядом с ней, я многому училась, многое перенимала у нее. Летчицы, штурманы, техники, вооруженцы тоже прошли благодаря ей хорошую школу. Амосову любили и уважали не только как требовательного начальника, но и как прекрасного товарища, верного, отзывчивого друга.

По сравнению с нами Серафима имела солидный летный опыт. Урожденная сибирячка, она одной из первых среди женщин стала в Красноярске токарем по металлу. Много и успешно работала по заданиям комсомола. Комсомол и дал ей путевку в авиацию. Амосова окончила планерную школу и Тамбовскую летную школу. Незаурядные способности девушки были замечены. Службу она начала в Гражданском воздушном флоте и летала на сложной трассе Иркутск - Москва.

Война застала Симу Амосову в Янауле. Там однажды ей и вручили телеграфный вызов от М. М. Расковой.

С первых боевых вылетов я прониклась безграничным доверием к Амосовой: я знала, в самую трудную минуту наш командир всегда придет на выручку. Так уже бывало не раз. В районе Моздока Таня Макарова и Вера Белик попали под ураганный зенитный огонь. Заметив, что Макаровой приходится очень туго, комэск со штурманом эскадрильи Розановой стали бомбить прожекторные точки немцев. Убрав газ, Амосова спланировала на ближайший [88] прожектор. Тщательно прицелившись, Лариса Розанова сбросила бомбы. Взрывной волной сильно подбросило их самолет. Амосова едва не потеряла управление. Но свет на земле погас, и это спасло Макарову и Белик.

Зато и наши летчицы не жалели себя, если надо было помочь командиру.

Как раз в том же бою, когда Амосова выручила девушек, она сама попала в лучи прожекторов. Зенитчики усилили огонь, высота полета была небольшая. Серафима отворачивала машину то вправо, то влево. Но прожектористы вцепились в нее крепко. Гибель комэска казалась неминуемой. И тут, в самый последний момент, вверху вспыхнула спасительная САБ - одна из летчиц отвлекла внимание врага на себя. Позже выяснилось, что это был экипаж в составе Нади Тропаревской и Лиды Свистуновой. Лучи прожекторов погасли. Свистунова сбросила бомбы, а Амосова ввела машину в крутой разворот. Тьма надежно укрыла ее маленький У-2.

* * *

В ненастную осеннюю погоду нам приказали бомбить аул Дигора, у подножия Казбека, где фашисты сосредоточили много танков и большое количество различной боевой техники.

Задача была нелегкой. Мало того что враг простреливал все подходы к аулу, расположение его оказалось чрезвычайно неудобным. Представьте себе огромный кувшин с узким донышком и широкими краями, а на дне его песчинку. Этой песчинкой и был аул Дигора, а стенками кувшина - окружавшие его со всех сторон горы. Тут и днем-то развернуться было довольно сложно, того и гляди - врежешься в скалы. О трудностях же ночных полетов нечего даже говорить. К тому же погода стояла совершенно нелетная. Фашисты учитывали все эти обстоятельства и чувствовали себя в ауле спокойно. Мы тоже учитывали это, а потому строили свой расчет на внезапности. Еще Суворов говорил: там, где пройдет олень, пройдет и солдат, а где пройдет один солдат, там пройдет и армия. По такому принципу решило действовать и командование полка. Где пролетит один экипаж, рассудило оно, там пролетит и звено, где звено - там будет эскадрилья, а значит, может оказаться и весь полк, лишь бы немного прояснилось небо. Но погода, как нарочно, все ухудшалась. Мы [89] уже было потеряли надежду, а тут произошел перелом, К полуночи облачность стала рассеиваться, показались звезды, заметно утих порывистый ветер. И тотчас зарокотали моторы, самолеты один за другим взмыли в воздух. Серафима Амосова со штурманом Ларисой Розановой вылетели первыми. За ними поднялась я с Клюевой.