Арнольд Гессен - Жизнь поэта

Директор Лицея уже был осведомлен обо всем и всячески старался смягчить вину Пушкина, добавив, что объявил ему строгий выговор, и просил разрешения насчет извинительного письма.

Царь дал согласие:

- Пусть пишет, уж так и быть, я беру на себя адвокатство за Пушкина. Но скажи ему, чтоб это было в последний раз.

В это время он увидел из окна шедшую по саду императрицу, поспешил к ней и, прощаясь с Энгельгардтом, шепнул ему по-французски, улыбаясь:

- Старая, быть может, восхищена ошибкой молодого человека, между нами говоря.

Этим все и кончилось.

* * *

В конце 1815 года Пушкина настигла первая любовь, и в стихотворениях его зазвучали элегические ноты - муки неразделенной любви, сожаления об утекшей молодости, желание смерти:

Цвет жизни сохнет от мучений!

Печально младость улетит,

Услышу старости угрозы,

Но я, любовью позабыт,

Моей любви забуду ль слезы!

Все эти элегии обращены к Катеньке Бакуниной, сестре лицейского товарища. Пушкин увидел ее, и в лицейском дневнике его появилась взволнованная запись:

«Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,

Отрадой тихою, восторгом упивался...

И где веселья быстрый день?

Промчался лётом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

Я счастлив был!., нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданьем, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу - ее не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, - сладкая минута!..

Он пел любовь, но был печален глас,

Увы, он знал любви одну лишь муку!

Жуковский.

Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной!

Но я не видел ее 18 часов - ах! какое положенье, какая мука!

Но я был счастлив 5 минут - ».

Эта юношеская чистая любовь явилась источником большого цикла - двадцати двух, посвященных Бакуниной, элегических стихотворений.

В первом из них - «Мое завещание. Друзьям» - Пушкин, прощаясь с ними, обращается к Пущину:

Ты не забудешь дружбы нашей,

О Пущин, ветреный мудрец!

Прими с моей глубокой чашей

Увядший миртовый венец!

Друзья! вам сердце оставляю

И память прошлых красных дней,

Окованных счастливой ленью

На ложе маков и лилей;

Мои стихи дарю забвенью,

Последний вздох, о други, ей!

Последняя строка здесь адресована Бакуниной.

Обаятельная двадцатилетняя Бакунина была уже фрейлиной императрицы. Эта первая любовь шестнадцатилетнего Александра Пушкина вызвала в его душе глубокие волнения.

Пушкин отдавал Бакуниной все свое поэтическое вдохновение, весь пыл своего сердца. Одно за другим послал он ей в 1816 году посвящения - элегии, стихотворения: «Слеза», «К живописцу», «Окно», «Наездники», «Элегия» («Счастлив, кто в страсти сам себе...»), «Месяц», «Слово милой», «Желание», «Певец», «Любовь одна - веселье жизни хладной», «Элегия» («Я видел смерть...»), «Осеннее утро», «Разлука», «Элегия» («Я думал, что любовь погасла навсегда...»), «Наслаждение», «Элегия» («Опять я ваш, о юные друзья...»), «К ней» и другие...

* * *

19 октября... В этот поздний осенний день, когда «роняет лес багряный свой убор», лицеисты всегда праздновали годовщину основания Лицея.

19 октября 1816 года состоялся торжественный спектакль, на котором разыграны были французская пьеса «Благодетельный судья» и немецкая - «Паж». Вечер закончился балом, среди гостей присутствовал С. Л. Пушкин, отец поэта.

Это была последняя перед выпуском годовщина.

В разные годы Пушкин посвятил этим встречам лицейских товарищей пять посланий.

24 декабря 1816 года лицеистам разрешили впервые за шесть лет провести зимние каникулы в кругу родных и друзей.

* * *

Страница из альбома П. А. Осиповой. Автограф А. С. Пушкина.

1817 год... Последний год пребывания в Лицее...

9 июня состоялся выпускной акт. В Лицее вторично появился Александр I, но не было уже того торжественного ликования, каким сопровождалось, шесть лет назад, открытие Лицея, когда, как вспоминал Пушкин,

...царь для нас открыл чертог царицын.

И мы пришли. И встретил нас Куницын

Приветствием меж царственных гостей.

Лицей не оправдал возложенных на него самодержцем надежд: вольнолюбивые настроения ширились. В опале оказался Куницын, кто «воспитал их пламень»: он был удален из Лицея за либерализм, его книгу «Право естественное» отбирали и сжигали; лишили службы и даже хотели судить... Предан был суду профессор Галич за свою признанную безбожной и якобинской книгу «История философских систем»...