Арнольд Гессен - Жизнь поэта

Пушкин настроен был мрачно и ответил Яковлеву сухой, решительной запиской: «Нечего для двадцатипятилетнего юбилея изменять старинные обычаи Лицея. Это было бы худое предзнаменование».

Вспомнив, что в послании товарищам 19 октября 1825 года он задал вопрос: «Кому ж из нас под старость день лицея торжествовать придется одному?» - Пушкин закончил записку: «Сказано, что и последний лицеист один будет праздновать 19 октября. Об этом не худо напомнить».

Грустное настроение Пушкина отразилось в тот вечер на настроении собравшихся. Из общего числа их пришло всего одиннадцать человек. Комовский приготовил сюрприз, явившись на вечер в сохранившемся у него старом лицейском мундире. При этом товарищи называли друг друга лицейскими кличками: Яковлев - Паяс, Буфон, Проказник, Музыкант, Песельник; Корф - Дьячок-мордан; Тырков - Курнофеиус, Кирпичный брус; Стевен - Швед; Комовский - Лиса; Илличевский - Олосенька; Пушкин - француз, Егоза, Сверчок.

Протокол собрания Пушкин написал своей рукою:

«Праздновали двадцатипятилетие лицея...

Собрались вышеупомянутые господа лицейские в доме у Яковлева и пировали следующим образом:

1) Обедали вкусно и шумно.

2) Выпили три здоровья (по заморскому toast):

а) за двадцатипятилетие лицея,

б) за благоденствие лицея,

в) за здоровье отсутствующих.

3) Читали письма, писанные некогда отсутствующим братом Кюхельбекером к одному из товарищей.

4) Читали старинные протоколы и песни и проч. бумаги, хранящиеся в архиве лицейском у старосты Яковлева.

5) Поминали лицейскую старину.

6) Пели национальные песни.

7) Пушкин начал читать стихи на 23-летие лицея, но всех стихов не припомнил и, кроме того, отозвался, что он их не докончил, но обещал докончить, списать и приобщить в оригинале к сегодняшнему протоколу».

Пушкин развернул лист со своим посланием товарищам, помолчал немного и при общей тишине начал читать:

Была пора: наш праздник молодой

Сиял, шумел и розами венчался,

И с песнями бокалов звон мешался,

И тесною сидели мы толпой.

Тогда, душой беспечные невежды,

Мы жили все и легче и смелей,

Мы пили все за здравие надежды

И юности и всех ее затей.

Биограф Пушкина, П. В. Анненков, сообщает, что поэт не дочитал стихотворения. При первых же словах слезы покатились из глаз его... Он положил лист на стол и отошел в угол комнаты.

Кто-то из товарищей взял со стола незаконченное Пушкиным стихотворение и продолжал читать:

Всему пора: уж двадцать пятый раз

Мы празднуем лицея день заветный.

Прошли года чредою незаметной,

И как они переменили нас!

Недаром - нет! - промчалась четверть века!

Не сетуйте: таков судьбы закон;

Вращается весь мир вкруг человека, -

Ужель один недвижим будет он?

В глубоком философско-поэтическом раздумье о жизни, молодости и тех великих исторических событиях, свидетелями и участниками которых лицеисты были, Пушкин писал:

Припомните, о други, с той поры,

Когда наш круг судьбы соединили,

Чему, чему свидетели мы были!

Игралища таинственной игры,

Металися смущенные народы;

И высились и падали цари;

И кровь людей то славы, то свободы,

То гордости багрила алтари.

События бурного начала века волновали Пушкина и его лицейских товарищей: война 1812 года, восстание декабристов, революционные вспышки в Западной Европе, греческое восстание, казнь Риэго, вождя испанских революционеров. И все это, как бы подводя итоги крупнейшим событиям первой четверти XIX века, Пушкин воссоздал в чеканно-четком стихотворении.

Лицеисты читали и письма, полученные Пушкиным из ссылки от Кюхельбекера. Тайно, с оказией, он переслал друзьям свое стихотворение «19 октября 1836 года»:

Шумит поток времен. Их темный вал

Вновь выплеснул на берег жизни нашей

Священный день, который полной чашей

В кругу друзей и я торжествовал.

Старый лицейский товарищ, чей «волос поседел, но сердце бьется молодо и смело», обращается к другу своей юности:

Чьи резче всех рисуются черты

Пред взорами моими? Как перуны

Сибирских гроз, его златые струны

Рокочут... Пушкин, Пушкин! это ты!

Твой образ - свет мне в море темноты;

Твои живые, вещие мечты

Меня не забывали в ту годину,

Как пил и ты, уединен, кручину.

Лицейский праздник прошел грустно. Собрались в четыре часа дня, а в половине десятого вечера уже разошлись.

Тягостное душевное состояние Пушкина на этом товарищеском празднике было вызвано все нарастающим недовольством двусмысленным положением его в светском обществе и острым ощущением надвигающейся катастрофы...