авторов Коллектив - Вахтанговец. Николай Гриценко

Р.Н. Симонов, еще не был в то время художественным руководителем

театра, но он играл свои лучшие роли - Бенедикта в «Много шума из

ничего», Короля Клавдия в «Гамлете», Аметистова в «Зойкиной квар­

тире» - это был расцвет вахтанговского театра. Мансурова, Алексеева,

Орочко... И, конечно, Гриценко угадал свой театр. Трудно представить

его на сцене МХАТа, который он очень ценил, или даже на сцене Малого

театра. Его природа, включавшая умение переживать и представлять как

нельзя лучше сливалась с эстетикой театра Вахтангова. А владел он эти­

ми методами переживания и представления в совершенстве. На втором

курсе нашего училища, а в методе нашего училища есть такой раздел -

самостоятельные отрывки: т.е. будущий артист может попробовать сы­

грать все что он хочет, чего, может быть, ему никогда не удастся на боль­

шой сцене. Например, маленький и толстый студент играет дон Кихота,

с плохой дикцией пробует себя в Арбенине, комедийный в Гамлете и т.д.

«Жилец». Брыкович - Владимир Покровский,

Халявкин - Николай Гриценко

Ревизор». Гость

104

«Дон Кихот». Эрнандес

105

«Город на заре». Лев Аргановский

106

Это еще и давало студенту возможность посмотреть на себя со стороны

и понять: что он может и чего не может. Но впервые в истории учили­

ща студент Гриценко взял для самостоятельной работы рассказ Чехова

«Жилец», вспомнив, что учился играть на скрипке. Суть рассказа в том,

что бедный скрипач снимает номер в дешевой гостинице, которую со­

держит хозяйка, а ее муж, вечно пьяный, жалуется постояльцам на свою

тяжелую жизнь. Гриценко играл в паре со своим однокурсником В. По­

кровским. Оба персонажа, сильно выпившие, рассказывают свою жизнь,

а в финале Гриценко брал скрипку и, откинув со лба волосы, жестом Па­

ганини или другого великого музыканта, начинал играть, да так, что хо­

телось плакать. Отрывок сдавали кафедре, на которой присутствовали

вахтанговцы первого поколения. И случилось неслыханное: встал Б. Щу­

кин, за ним все актеры и студенту кафедра устроила овацию. И странно,

что после такого успеха, он уже будучи в труппе Вахтанговского театра,

очень долго все-таки не выходил на первый план. Недаром я сказал, что

он прошел путь от рядового.

В 1939 году Б. Захава поставил в театре «Ревизора», где Городничего репе­

тировал Б. Щукин. Гриценко играл в массовке на свадьбе у Марии Антонов­

ны. Он загримировался как бы под Лермонтова. Был похож и на Соленого.

Стоял он сбоку сцены у колонны, сложив руки на груди, как учил Тальма

самого Наполеона, в позе отвергнутого любовника. Захава, не только ре­

жиссер этого спектакля, но и бессменный ректор нашего училища, требо­

вал от студентов, занятых в массовке, чтобы они сочинили каждый какой-

то характер персонажа. И Гриценко придумал, что его персонаж влюблен

в Марью Антоновну, которая должна выйти замуж за Хлестакова и очень

страдает. Вот он и стоял в позе Байрона и страдал. Городничего играл А. Го­

рюнов (Б. Щукин скоропостижно скончался накануне премьеры), так вот

он, Алексеева, занятые в сцене вахтанговцы и зал умирали от смеха, гля­

дя на страдающего без слов юношу. И тогда Захава попросил его выйти

из этой сцены, т.к. он искажал режиссерский замысел. Гриценко обиженно

спрашивал, зачем же его режиссер просил придумать биографию персона­

жа, А ведь он, действительно, бесконечно наблюдал за людьми и придумы­

вал судьбу своему герою. Я хочу уничтожить шлейф, который многие годы

тянулся за актером, что он не очень образован, мало читал. Это неправда,

он был необычайно духовно наполнен, умел наблюдать, копить впечатле­

ния для будущих ролей. Он жадно впитывал все что видел, слышал. Пожа­

луй, никто не умел так сосредоточенно готовиться к роли, фантазировать.

Он был великий лицедей. Он никогда не теоретизировал, никогда

не вступал в спор с режиссером на репетициях. Он молча сидел и слушал