Хотя Шпрее удалось форсировать сравнительно легко, но и здесь пришлось немало поработать саперам. Только на участке 13-й армии было наведено два понтонных моста грузоподъемностью 30 и 60 т и один мост из парка НЛП. Был собран низководный 30-тонный мост на рамных опорах. Пропускная способность этих переправ составляла 1 тыс. танков или около 3 тыс. автомашин в час. Кроме того, саперы оборудовали 20 бродов.
В течение же трех дней переправы на Шпрее было построено 10 низководных мостов, восстановлено 3 моста, наведено 20 штурмовых мостиков и 20 наплавных мостов. Интенсивность переправы войск через Шпрее обеспечивалась с большим запасом.
С форсированием Нейсе и Шпрее завершился прорыв трехполосной сильно укрепленной, хорошо оборудованной [275] в инженерном отношении обороны врага на всю ее тактическую глубину, С первого дня наступление шло непрерывно и в высоких темпах. Этого удалось достигнуть благодаря своевременному и в массовом количестве наведению переправ через водные преграды. Причем при форсировании рек мы стремились не нарушать боевые порядки наступающих войск, организовать и поддерживать четкое взаимодействие инженерных частей с пехотой и артиллерией, танками.
Маршал Советского Союза И. С. Конев в книге «Записки командующего фронтом 1943–1945», характеризуя особенности этой операции, писал: «Мне, во всяком случае, впервые за время Великой Отечественной войны пришлось без всяких пауз форсировать реку и сразу вслед за этим прорывать оборону противника с хорошо развитой системой огня, инженерных сооружений, укреплений и минных полей; затем прорывать вторую полосу обороны и третью — опять-таки с форсированием реки. Думаю, что этот единый сплошной процесс развития операции заслуживает внимания с точки зрения оперативного искусства»{40}.
Сказано очень убедительно. Слова командующего фронтом являются подтверждением правильности осуществленной на нашем фронте практики форсирования рек и ведения боевых действий в высоких темпах. Это было впервые достигнуто в крупной стратегической операции. Мы с честью выдержали строжайший экзамен на зрелость.
Но вернемся к Берлинской операции. События на фронте продолжали развиваться. Танковые армии стремительно наступали: 3-я — на Берлин, 4-я — на Потсдам, охватывая фашистское логово с запада. 20 апреля 6-й танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии захватил Барут и вторгся в глубину Цоссенского укрепленного района, где размещался гитлеровский генеральный штаб.
Развивая наступление, танковые соединения 3-й и 4-й гвардейских танковых армий 20 апреля достигли внешнего оборонительного обвода Берлина с юга и юго-запада. В этот день была разгромлена шпрембергская группировка немцев. Но борьба за Котбус, который оставался в тылу наших войск, еще продолжалась. На направлении главного удара, наносимого танковыми армиями, имелось три оборонительных рубежа, прикрывающих подступы к Берлину. Внешний обвод на дальних подступах проходил по реке Нотте, второй — в предместье Берлина по каналу Тельтов, [276] третий прикрывал центральный район по железнодорожному кольцу, опоясывающему центр города. Берлин был приспособлен к длительной круговой обороне. Каждый дом, квартал представлял собой крепость, улицы были забаррикадированы, повсюду поставлены фугасы, мины.
21 апреля в состав фронта вошла и была введена в сражение вновь прибывшая 28-я армия генерал-лейтенанта А. А. Лучинского, начальником инженерных войск в ней был генерал-майор инженерных войск А. И. Жиров. Эта армия выходила в район Шоссен, Барут и заполняла разрыв фронта, образовавшийся между армиями генералов Рыбалко и Гордова. Таким образом, была ликвидирована опасность фашистского удара по флангам наших наступающих войск.
22 апреля по указанию маршала Конева на усиление танковой армии генерала Рыбалко мною была направлена 16-я штурмовая инженерно-саперная бригада полковника Б. К. Кордюкова. В течение одной ночи, совершив 100-километровый марш, бригада утром 23 апреля прибыла в район южнее города Тельтов. Днем позже на усиление армии генерала Лелюшенко мы выдвинули 22-ю гвардейскую штурмовую инженерно-саперную бригаду полковника П. Ф. Новикова в район Штансдорф, южнее Потсдама.
Учитывая создавшуюся ситуацию по инженерному обеспечению взятия Берлина, я с разрешения маршала Конева отправился утром 23 апреля в армию П. С. Рыбалко. Павел Семенович ориентировал меня в обстановке. Попытка его танкистов форсировать Тельтов-канал с ходу не увенчалась успехом.
Читать дальше