Юрий Зобнин - Ахматова. Юные годы Царскосельской Музы

В записи П. Н. Лукницкого пространного автобиографического рассказа Ахматовой 2 и 3 марта 1925 г., она говорит не о Евпатории, а о Херсонесе, где, якобы, жила «три года» (чего не было никогда). Возможно, это описка Лукницкого, фиксировавшего рассказ «на ходу», подобно стенографу, возможно – сознательная мистификация Ахматовой.

Современный адрес: переулок Анны Ахматовой, д. 21/16.

Ныне – гимназия им. Илии Сельвинского города Евпатории.

См.: Никифорова Л. Л. Евпаторийские связи семьи Горенко // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество. Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 11. Симферополь, 2013 С. 249; Летопись. С. 41. Прошение было направлено в правление Русско-Дунайского пароходства, членом которого состоял А. А. Горенко и где сотрудничал (вероятно, благодаря тестю) сам Штейн.

См.: Никифорова Л. Л . Ученики и учителя Горенко // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество: Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 8. Симферополь, 2010. С. 96–97. Отметим, что 18 лет Андрею исполнялось 23 сентября, так что Андрей Антонович в прошении чуть «торопит события».

Мешков Н . «На церковном дворе».

Послереволюционные «московские» периоды Ахматовой в конце 1910-х – 1920-х гг. совпадают с временем очень активного участия Мешкова в ранних «советских» литературных предприятиях и объединениях новой «Красной столицы», так что вполне можно допустить возможность их встречи. В марте 1936 г. он был арестован и осуждён на 5 лет лагерей. Последние годы он жил в Муроме, работая сторожем в больнице. В одном из предсмертных писем родным (†11 августа 1947 г.) так подвел итог жизни: «Мне невыносимо тяжело: надвигается ужасный конец в полном одиночестве». В 1990 г. Н. М. Мешков был посмертно реабилитирован.

1 (14) августа 1900 г. союзные войска так называемого Альянса Восьми Держав (России, Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, США и Японии) под общим командованием Н. П. Линевича взяли Пекин, захваченный мятежниками-ихэтуанями (т. н. «восстание боксёров»).

Особую роль тут сыграла тайная дипломатия, причём главной негласной движущей силой запущенного процесса играл, по-видимому, германский император Вильгельм II, а бенефициаром, в итоге, стал, разумеется, Николай II, «переигравший» на этом поле и немцев, и японцев, и американцев, но получивший враждебное охлаждение в отношениях с Берлином. См. об этом: Брюханов В . «Заговор против мира. Кто развязал Первую Мировую войну. М., 2005 [Гл. 7 «Россия и Германия: последний шанс на союз»]).

В своих «Воспоминаниях» С. Ю. Витте с желчной иронией передает разговор с начальником Генерального штаба Ф. Ф. Палицыном, состоявшийся после подписания Портсмутского мира: «Я ему задал вопрос – просил ли Линевич Государя не заключать мира и вообще, почему он бездействовал все время с того момента, когда заговорили о мирных переговорах? На это он мне ответил: “теперь Линевичу, конечно, выгоднее всего кричать, что если бы мы не заключили мира, то он победил бы. Это совершенно естественно для мелких людей. Куропаткин идёт дальше, он уверяет, что все виноваты в его поражениях, кроме него самого”». Для сравнения стоит привести и письмо Куропаткина к военному министру А. Ф. Редигеру от 30 июня 1905 г. «Не доверяйте Витте. Для него все мы шашки. Но он сам спутал свою игру, и в дамки проходят совсем не те лица, которые были бы ему угодны. Может кончить плохо. <���…> Лично ожидаю с нетерпением возобновления решительных военных действий. Верю, что победа, наконец, склониться на нашу сторону, но во всяком случае, если великая Россия хочет остаться великой и не быть вынужденной после позорного мира быстро готовиться к новой войне, надо настоящую войну вести с желательной настойчивостью ещё год, два, три, но до победы. В этом спасение не только России, но и Европы. Иначе семьсот миллионов азиатов под главенством Японии сделают попытку прописать законы Европе, начав с России в Сибири, Франции в Индокитае и Англии в Индии. Зашевелятся Персия и Турция. Такого ли результата мы желаем вместо преждевременного мечтательного идеала: стать без права и без нужды хозяевами на берегах Тихого океана?» Спор о стратегии, выбранной в 1904–1905 гг. руководителями русских сухопутных сил на Дальнем Востоке, ведется историками до сих пор и вряд ли когда-нибудь будет закончен.