Вадим Эрлихман - Жанна д’Арк. Святая или грешница?

21 мая лже-Жанна вместе с братьями прибыла в Вокулёр, где многие помнили ее, — правда, старый капитан де Бодрикур к тому времени оставил службу и отбыл доживать век в свое поместье. Там ее тоже ждал радушный прием, как и в соседних деревнях, но не в Домреми, куда она, казалось бы, должна была отправиться в первую очередь. Старый Жак д’Арк умер вскоре после казни дочери, но Изабелла Роме была еще жива. Конечно, искренне привязанная к матери дочь — будь она настоящей, — не упустила бы случая навестить ее. Вместо этого она отправилась в замок Арлон по приглашению герцогини Елизаветы Люксембургской. Там она задержалась надолго, отправив Пьера и Жана в Орлеан готовить почву для ее прибытия. Пьер дю Лис по пути побывал в замке Лош у короля Карла VII, которому передал письмо самозванки. Король публично выразил радость по случаю ее спасения и передал Жану для нее небольшую сумму денег. Однако на просьбу о личной встрече предусмотрительно ответил отказом.

В Арлоне лже-Жанна стала любовницей графа Ульриха Вюртембергского, который попросил ее помочь в избрании его кандидата на должность архиепископа Трира. Агитация самозванки не помогла: был избран другой кандидат, а Жанной, с которой еще не было снято клеймо ведьмы, заинтересовалась местная инквизиция. Она вернулась в Арлон, где познакомилась с немолодым сеньором Робером дез Армуазом, владельцем нескольких поместий. При помощи герцогини Елизаветы авантюристка искусно завлекла его в любовные сети и убедила сделать ей предложение. Поженившись осенью 1436 года, супруги уехали в Мец. Самозванка родила мужу одного или двух сыновей, но со временем стала тяготиться браком — дез Армуаз, чьи имения были заложены за долги, не баловал ее ни подарками, ни супружеской лаской. В 1439 году она тайно покинула дом и все-таки отправилась во Францию. В Орлеане ее ждал восторженный прием, городской совет преподнес ей 210 ливров за заслуга, но надолго она не задержалась, — может быть, потому, что в город собралась приехать мать Жанны. Чтобы не встретиться с ней, дама дез Армуаз отправилась в Тур, где еще раз пыталась добиться аудиенции у короля, но опять безуспешно.

После этого ее путь лежал в Пуату — как уже говорилось, она навестила замок Тиффож, где жил давний соратник Девы Жиль де Ре. Приведенный в начале книги рассказ об их встрече, конечно, вымышлен; известно только, что она спешно покинула замок и отправилась в низовья Луары, где еще шла война с англичанами. Там она попросила доверить ей воинский отряд, чтобы она могла проявить себя в бою, однако получила отказ. Затем она отправилась в Париж, где была схвачена, наказана за самозванство и отослана к мужу, после чего следы ее затерялись. Сюрвивисты предполагают, что она умерла до 1449 года, поскольку в это время в счетах по выплате пенсии Изабелле Роме появилась надпись: "мать покойной Девы" — это будто бы означает, что до того Дева, то есть самозванка, была жива. Бесполезно доказывать, что один писарь назвал Деву покойной, а другой не стал, поскольку это и так было всем известно.

Вскоре начали появляться и другие лже-Жанны. Одна из них в 1452 году появилась в Анже и — странное сходство с дамой дез Армуаз — попыталась подкупить деньгами и вином двух кузенов настоящей Жанны (возможно, сыновей Дюрана Лаксара), чтобы они подтвердили ее подлинность. Вероятно, кузены отказались, поскольку аферистку с позором прогнали из города. В Ле-Мане три года спустя объявилась рыночная гадалка Жанна Феррон, вдруг решившая назвать себя Девой. Здесь вопрос решили просто — попросили ее проехаться верхом, но она тут же вылетела из седла. Епископ города поставил ее к позорному столбу — опять-таки как первую лже-Жанну, — после чего изгнал. Не повезло и Жанне де Сермез, которая в 1456 году была заключена в тюрьму в Сомюре за то, что, одевшись в мужской костюм, выдавала себя за спасшуюся Деву. Два года спустя ее помиловал герцог Репе Анжуйский, сын Иоланды Арагонской. Не исключено, что ее фамилия — искаженное "дез Армуаз", и она представляет собой просто "копию" старшей коллеги. Маловероятно, что речь идет именно о Жанне-Клод, которая снова взялась за старое — ведь ей тогда было уже за сорок.

Интересно, что самозванки стали появляться еще при жизни Жанны. Одна из них по имени Катрин объявилась весной 1430 года в Ла-Рошели, заявив, что она — Дева, призванная некоей "белой дамой", то есть феей, чтобы освободить Гиень от англичан. Интересно, что до этого она встречалась с настоящей Жанной, и этим очень интересовались судьи Руанского трибунала. Катрин была арестована, тут же призналась, что не девственна и ни с какими феями не общалась, после чего была отпущена — очевидно, инквизиция в тех краях была не слишком кровожадна. Печальнее оказалась судьба Перринаик Бретонки, которая примерно в то же время объявила себя Девой, ссылаясь, как и Жанна, на голоса и Божественное призвание. Ее схватили, отвезли в Париж и за упорство в заблуждении сожгли на Гревской площади.