Александр Гомельский - Вечный экзамен

Есть тренеры–диктаторы, уверенные в своих действиях, требовательные, не терпящие возражений. Такие тренеры обычно все решают единолично. Разве что советуются со своими помощниками. Я себя причисляю именно к такой категории тренеров. Примером единоначального управления командой являлся Анатолий Владимирович Тарасов, один из самых наших ярких хоккейных тренеров. Тарасов не просто командовал, он умел своими мыслями и планами как бы зарядить своих воспитанников, создавая впечатление коллективного управления командой. Тарасов умело опирался на комсомольский и партийный актив команды, правда, оставляя за собой решающее слово.

О Тарасове как тренере, педагоге, пропагандисте, новаторе хоккея можно и должно говорить много. Как личность Тарасов очень не прост. Это натура сложная, противоречивая, увлекающаяся и неугомонная. Он не избегал конфликтов, не боялся их, а, наоборот, как будто искал их и постоянно находил. Он конфликтовал с игроками, с тренерами–коллегами, с журналистами, начальством, он заставлял постоянно говорить о себе. И это, как ни странно, поднимало его популярность и, хотите того или нет, популярность самого хоккея.

Думаю, что самоуверенность Тарасова, а это необходимо в нашем тренерском деле, была больше внешней, показной. Наедине с собой он терзался, мучался, не спал, искал лучшее решение, продолжение. Но на соревнованиях это был смелый, дерзкий тренер–военачальник. Не могу умолчать здесь и о своей «линии поведения». За мою активность болельщики команды соперника, а иногда даже и судьи не раз обрушивались на меня во время игр, зато в пассивности никто обвинить меня не мог. Я всегда сражался за победу своей команды, я воевал, жил во время игры полной, нервозной, но увлекательной жизнью тренера. Знаю, конечно, что такая борьба — жизнь на износ, но иначе не могу. В нашей профессии компромиссов быть не может. По моему представлению, тренер — это воля и мозг команды. И сдается тренер, как правило, последним.

Есть тренеры и другого плана. Спокойные, уравновешенные, они за демократическое решение всех вопросов управления командой. Они даже замены во время игры хотели бы согласовать с тренерским советом. Это не значит, что тренеры–демократы слабее тренеров–единона- чальников. Но у этих педагогов другие принципы, методы и приемы управления командой.

Характерным примером тренера–демократа был знаменитый баскетбольный тренер Павел Миронович Цейтлин. Его выдержка, умение в самые критические моменты сдерживать себя и команду поражали всех, кто его знал. Этот вдумчивый педагог многое сделал для становления всего нашего баскетбола. Его сдержанность стоила ему дорого — он умер во время игры, страстно переживая в себе перипетии борьбы.

Пожалуй, таким же спокойным, уравновешенным был преемник Цейтлина на посту старшего тренера сборной СССР Степан Суренович Спандарян. О его стойкости ходили легенды. «Железный Степан» никогда не повышал голоса. Он много раз приводил динамовские команды и сборную страны к большим и заслуженным победам. В. Шаблинский, Л. Мосешвили, А. Крауклис, А. Алберг, И. Куллам, И. Панин, М. Валдманис, Г. Авалишвили, Е. Алексеев — все это тренеры–демократы, обладающие большим тренерским искусством, умеющие побеждать, оставаясь при этом предельно сдержанными.

Так какой же тренер лучше — демократ или единоначальник? Ответить однозначно на этот вопрос невозможно. Видимо, лучше тот тренер, у кого больше побед, кого больше уважают, ценят, кто больше сделал для нашего любимого дела. Тренер–отец… Тренера часто можно сравнивать с отцом. В рижской команде СКА, где я работал с 1953 по 1966 год, были игроки моего возраста, такие, как Г. Силиньш, знаменитый снайпер, отличный тактик, весельчак, балагур; как Я. Круминьш, лучший центр страны и Европы 60‑х годов; защитник В. Скалдерс; центр Т. Кал- херт и другие. И меня ничуть не удивляло, а даже радовало, когда их родители, друзья, жены приходили ко мне со своими бедами, жалобами, просьбами. У Иварса Ве- ретиса не ладились отношения с женой, и я их мирил, советовал им, как относиться друг к другу, хотя сам я только что женился. Г. Муйжниекс плохо занимался в школе. И меня вызывали к директору школы, а затем «разбирали» на партийном собрании СКА. Я считал, что так и должно быть — ведь Г. Муйжниекс мой игрок.

В команде ЦСКА я занимаюсь не только тренировкой В. Милосердова, С. Белова, Н. Ковыркина, но всегда в курсе их учебы. А. Лопатова привезли из Инты родители, отдали мне и сказали; «Сделайте из него человека и баскетболиста». Лопатов интересный, очень перспективный баскетболист ростом 208 сантиметров. Мне думается, что этот талантливый парень со временем станет достойной сменой нашим лучшим высоким игрокам. Семейные дела Виктора Петракова, Николая Ковыркина заботят меня так же, как важное, ответственное дело.