Элен Драйзер - Моя жизнь с Драйзером

Однажды я показала ему обширный библиографический список его произведений, составленный мною совместно с миссис Смит. Увидев название «Чикагский дренажный канал, Эйнсли, февраль 1899 г.», Тедди воскликнул:

– Боже мой, неужели я писал и о дренажном канале?

– Как видишь,- ответила я.- Это одна из твоих ранних статей.

– Знаешь,- продолжал он,- когда я в последний раз по пути на запад проезжал Чикаго, мы ехали вдоль канала, и я задумался о его чудесном будущем. Я сказал себе: «Какую превосходную статью можно было бы написать о Чикагском канале! Надо будет запомнить это и как-нибудь на днях написать». И вот, оказывается, я уже написал статью, да к тому же сорок пять лет назад! Ну и ну!

В мае следующего года «Оплот» был закончен, и издательство «Даблдэй энд компани» заключило с Драйзером договор через его литературного агента Элвина Мануэля, жившего в Голливуде. Маргарет Харрис вернулась в Нью-Йорк, а Теодор послал экземпляры рукописи Луизе Кэмпбелл для отзыва и, если понадобится, для дальнейшей редакторской правки. Луиза Кэмпбелл переслала сделанный ею сокращенный вариант вместе с оригиналом Доналду Элдеру, редактору издательства «Даблдэй энд компани». Элдер счел нужным восстановить некоторые из выброшенных кусков, и в конечном счете получилось нечто среднее между двумя вариантами рукописи, чем Тедди был очень доволен.

Зная, что его писательской манере свойственны многословность, растянутость и склонность к повторению, Драйзер был убежден в необходимости сокращений, и хотя сам обладал большим редакторским опытом, но часто говорил о том, как полезно и важно для него, когда кто-нибудь свежим глазом прочтет рукопись, над которой он работал много времени. Однако он давал читать свои новые произведения только тем людям, характеры и литературные вкусы которых были ему хорошо известны, так же как и их художественные достоинства или недостатки. Но, как было отмечено в предисловии к «Американской трагедии», Драйзер нелегко соглашался на исправление стиля и структуры своих произведений. Я сама видела, как он терпеливо переделывал заново главы, отредактированные кем-то другим, зачастую исписывая все поля страниц новыми вариантами.

В июне Драйзер стал думать о возможности вступления в коммунистическую партию. До того времени он всегда говорил, что не намерен присоединиться к какой-либо партии. Но он был убежден, что коммунистам удастся уничтожить фашизм во всем мире. «Они впервые подняли свой голос против агрессии в Китае, Эфиопии и Испании, и их голос звучал наиболее отчетливо»,- говорил он.

Зная, что приближается последняя глава его жизни и что вскоре он уже не сможет выступать против фашизма и несправедливости во всем мире, он чувствовал, что вступление в коммунистическую партию будет служить веским доказательством того, что он всецело на стороне простых людей. Но неверно утверждать, что он был в курсе внутренней политической работы, которую вела в нашей стране коммунистическая партия. Драйзер рассматривал этот вопрос с точки зрения мировых гуманитарных идей. «Вера в величие человека и благородство его натуры всегда была основным принципом моей жизни и работы»,- писал он.

Тедди крайне устал и понимал, что ему необходим отдых, но он говорил: «Жить на земле мне, наверное, осталось недолго, и я хочу закончить «Стоика». Я знаю, что мне уже не суждено закончить «Формулы», но «Стоик»- это неотложная часть моей литературной программы».

Его намерение во что бы то ни стало закончить «Стоика» очень огорчало меня, так как я беспокоилась за его здоровье. Поэтому я предложила: «Давай уедем куда-нибудь на месяц, а когда вернемся, я буду делать все что могу, чтобы помочь тебе».

Он согласился, и мы поехали на машине в Портленд, к моей матери.

Пока мы гостили там, Тедди отдыхал и с каждым днем, казалось, становился крепче. Но все же он поставил в тени деревьев ломберный столик и продолжал работать над набросками к будущему роману; никто не в силах был уговорить его не делать этого.

Как-то вечером моя сестра пела в гостиной перед собравшейся у нас публикой, которая слушала ее с огромным вниманием. В этот день она была в голосе и пела, как никогда. Сначала она спела оперную арию, потом исполнила ковбойскую песню, затем балладу и несколько легких вещей на бис, продемонстрировав многообразие своего таланта и высокую технику, которой даже я от неё не ожидала. Быть может, и публика, перед которой она пела в этот вечер, вдохновляла её. Тедди, как и все остальные, был просто поражен.