Рахат Алиев - Крёстный тесть

НАЗАРБАЕВ: Цивилизованно. Одни говорят, что государство вложило 42 миллиона. Предоставило здание. Пересмотрена стоимость акций. Можно и по–другому это все сделать. Будет совет директоров. Государство имеет контрольный пакет. Назначим Председателя совета директоров. В «Хабаре» и «КТК» (акционерные частные телеканалы, принадлежащие мне и супруге). И, как мы с тобой договорились, 50 % акций ты мне должен дать.

АЛИЕВ: Каких телеканалов?

НАЗАРБАЕВ: Ну, прошлый раз ты же мне бумагу приносил.

АЛИЕВ: Хорошо.

НАЗАРБАЕВ: Принеси. И сделаем таким образом, что зачем нам отдавать? Можно «Хабар» не отдавать, этот не отдавать. Но ты же все время накат этот чувствуешь на себе?

АЛИЕВ: Ну, это всегда был накат такой.

НАЗАРБАЕВ: Весь вопрос в том, что ты мой родственник. Дарига моя дочь. Я тебе еще в тот раз сказал. Поэтому все время будут тыкать, и все время будут накатывать. Еще вы сами добавляете. Кстати, после этой статьи в газете «Дежа вю» теперь адвокаты потерпевших вызывают вас на суд. Чтобы этого не случилось, надо чтобы сам министр внутренних дел или Генеральный прокурор — Дарига пусть объяснение даст, что не было этого. Пришьют в дело. Я вам не говорил, что Дутбаев мне сказал про вас. Зачем ты это сделал?

АЛИЕВ: Это Дарига выступила.

НАЗАРБАЕВ: Теперь ты на Нарманбетова подал в суд. Правильно сделал. Теперь он говорит, Дарига сказала, какой суд на меня. Она же рассказала, что вот так и так.

АЛИЕВ: Этот Нарманбетов, бывший следователь КГБ, еще в 86 году на декабрьских событиях отлично показал себя и сейчас по указке Дутбаева клевещет на меня. В газете написал, что он видел меня, что я стоял и стрелял в Сарсенбаева. Я поэтому подал на него в гражданский суд, это же Ваше указание, президента. Если на чиновника клевещут, подавать в суд.

НАЗАРБАЕВ: Ты читаешь, что передают по этому делу. По следствию, по твоему иску. Прямо заявляют: хорошо, если так, но вот дочь президента сказала, что Дутбаев прямо намекнул, что то–то, то–то. Теперь давайте пригласим в суд Даригу Назарбаеву. Сейчас следствие по делу закончено и передается в суд. Зачем на этом базаре, в суде, Дариге стоять, отвечать? Скажет, что она, что там люди болтали, говорили, вот об этом писала. А то, что там Дутбаев, я оговорилась. Дутбаев уже официально дал следствию показания, что он этого не говорил. Он действительно не говорил. Мы беседовали, сидели у вас дома, вы взяли «на хер» это выдали. Это что такое, вообще? Я могу вообще вам доверять и разговаривать, как с детьми своими?

АЛИЕВ: Ошибка.

НАЗАРБАЕВ: Ну, так ошибку исправьте.

АЛИЕВ: Будем исправлять.

НАЗАРБАЕВ: Я тогда Бауржану скажу. Бауржан (Мухамед–жанов — министр МВД) с Даригой встретится, она напишет.

АЛИЕВ: Я уже говорил ей.

НАЗАРБАЕВ: Что суд уже был, все газеты оппозиционные писали, об этом я говорила. А на счет Дутбаева я просто оговорилась, извиняюсь. Все! Дутбаев дал согласие, что он придет. Судья сказал, пригласить остальных, и отложил суд. Ничего у них не получится, ни у адвокатов. Все равно я думаю, что ты победишь. Но вот эта статья всему помешала. Все спокойно шло.

АЛИЕВ: Я же говорю вам, статью в Интернете увидел.

НАЗАРБАЕВ: Ну, что она теперь объясняет, как?

АЛИЕВ: Захотела выступить и выступила.

НАЗАРБАЕВ: Пусть идет в суд. С моей фамилией и позорит теперь. А чего теперь, я не буду их отговаривать, раз она сама такая стала. По Сарсенбаеву на официальном суде ее пригласят.

АЛИЕВ: Ну, вообще, вот это убийство, оно с толку всех сбило.

НАЗАРБАЕВ: Там все раскрыто, все идет нормально. Чего шебутиться, скажи. Все раскрыто, следствие закончено, передается в суд. Через месяц будет принято решение. Чего шебутиться надо было, скажи? Чего испугались? Вы вообще не причем здесь были.

АЛИЕВ: Конечно.

НАЗАРБАЕВ: Все уже доказано. Есть письмо Утембаева.

АЛИЕВ: Но, вот то, что СМИ …

НАЗАРБАЕВ: Плюнь на это все. Ты сейчас волнуешься, что про тебя чего–то написали?

АЛИЕВ: Нет …

НАЗАРБАЕВ: А те люди, на которых пишут, то же. И на меня же пишут, я же ничего не делаю из–за этого. Все, сегодня написали, завтра забыли, послезавтра вообще никто не помнит. Чего из–за этого себя мучить, выступать, против идти, доказать, что наша семья. Я не просил у нее никакого доказательства, у Дариги. Теперь написала она опять статью. Миллиардеры там с «Казахмыса», подымайтесь, рабочий класс на баррикады против них. А почему вы не пишете против «Шеврон»? Почему не пишете против «Бритиш газ»? На фиг это тебе нужно, слушай? Компания, которая на меня работает, делает все, что я хочу. Вы берете … Ты знаешь, депутаты специально написали, целые группы: как понять выступление Вашей дочери, мы не можем сориентироваться. Ну, зачем это, для чего надо было, скажи? Казахская компания, которая делает все, что мы хотим. Наши. Другой был бы, я понимаю. Дочь моя же выступает. Все думают — это ты, Рахат. Ну, пойми меня правильно. Никто не думает, что это Дарига. Сейчас что? Депутаты не знают, как это понять. Моя дочь с зятем пошли против меня — я должен принимать меры. Или что это такое?