Пётр Андреев - Повесть о моем друге

Мина должна была взорваться в полночь. «Генеральный комиссар Белорутении» обычно в двенадцатом часу ночи готовился ко сну. До этого времени нужно было обязательно проникнуть в его спальню и подложить мину. Елена долго выжидала удобного момента. Наконец, когда коридор, ведущий к спальне, опустел, она шмыгнула в комнату и приложила магнитный заряд к пружинам кровати.

Мазаник спустилась на первый этаж и была взволнована так, что это заметила жена Кубе, которая удивленно спросила:

— Что с тобой?

— Зубы болят, — нашлась Елена. — Мочи нет! Разрешите сходить к врачу… вырвать надо…

— Сходи, только не задерживайся. Ты мне скоро понадобишься, — сказала генеральша.

Елена поблагодарила и, держась рукой за щеку, медленно вышла из особняка. Она пришла к сестре Валентине.

— Ну как? — бросилась та к Елене.

— Все в порядке…

— Давай скорее. Машина уже ждет. Тетю и детей уже повезли в партизанскую зону Татьяна Мазнякова и «Ватик» — Вячеслав Павлович Стефанович, — сказала на ходу Валентина.

Женщины поспешили в условленное место, где их ждал с грузовой машиной подпольщик — шофер комсомолец Николай Фурц. Он и доставил их в лагерь «Димы», а потом на аэродром, с которого они и улетели в Москву.

Мужественные партизаны точно выполнили приговор советского народа. Гитлеровский палач Вильгельм Кубе был разорван партизанской миной. Собаке — собачья смерть!»

Параллельно с группой Марии Осиповой действовала и Надежда Троян, совсем еще молодая комсомолка, готовая выполнить любое боевое задание, ставшая также Героем Советского Союза.

Наша с Сергеем работа в Центральном штабе носила, как тогда нам казалось, штатский характер: мы занимались отправкой в партизанские отряды самолетов. Каждую ночь из затемненного Внукова брали курс на запад «Дугласы», санитарные машины, маленькие и юркие У-2…

Работа Центрального штаба строилась в соответствии с режимом Верховного Главнокомандующего: он мог каждую минуту позвонить, потребовать нужную справку, позвать для доклада. Начальник партизанского штаба П. К. Пономаренко приезжал часов в одиннадцать, примерно за час до того, как мог позвонить Сталин. А Сергей уже в девять дежурил у телефона, и так до глубокой ночи, а потом до утренних позывных, до первой шестичасовой сводки Совинформбюро. Он даже поставил койку в своей комнате — ночевал в штабе. Да, собственно, и идти-то ему было некуда, иногда только заглянет ко мне, перекинемся парой слов и — все.

Сергей рассказывал мне, что рабочий день Сталина начинался около двенадцати, однако наиболее «жаркими» часами считались вечерние и ночные — обычно Верховный Главнокомандующий уезжал на «Ближнюю дачу» лишь под утро.

Однажды мой друг сказал:

— Знаешь, я познакомился с двумя замечательными людьми, академиками Жолтовским и Щусевым, известными нашими архитекторами, — надо загодя учиться понимать тех, кому суждено восстанавливать из пепла разрушенные города. Так вот, Жолтовский живет в таком режиме: с семи часов вечера садится за работу, а кончает свой вдохновенный труд рано утром. Днем — спит. Я спросил его: «Отчего так?» А он объяснил, что днем звонки отрывают, визитеры досужие, сутолока зряшных дел, да и семья не всегда понимает творца. Ночью — тишина и одиночество, столь необходимые для искусства. Днем, коли звонят или идет кто по «срочному» делу, отвечают: «Академик спит». Будить-то неудобно, пожилой ведь человек…

Сергей снова улыбается:

— Я, знаешь, наблюдал как-то его и Щусева. Жолтовский, кстати, родом из Белоруссии. Он старше Щусева лет на шесть, но о Щусеве иначе, как «юноша», и не говорит, а тот в ответ: что, мол, вы его слушаете, он же мальчишка еще… А мальчишке — семьдесят пять, всему миру известен.

Утром секретарь ЦК обычно слушал ночную сводку.

— Сегодня в ночь вылетели в тыл врага 16 самолетов.

— Какие именно?

— Сейчас уточню. — Сергей потянулся к телефону и через несколько минут разъяснил: — Десять «Дугласов», шесть — У-2.

Пономаренко поморщился:

— Слушайте, я вам одну притчу расскажу. Однажды, давным-давно, некий пан встал рано-раненько и вышел на крыльцо. А мимо усадьбы проезжал крестьянский обоз. Помещик позвал находившегося во дворе приказчика:

— Пойди разузнай, что там мужики везут…

Вскорости воротился приказчик, говорит хозяину:

— Зерно везут молоть на мельницу.

— А сколько подвод в обозе?

Смутился приказчик, врать не стал, подхватился: