Степан Выскубов - В эфире 'Северок'

Вышли мы из лагеря в два часа дня. Солнце то показывалось между туч и ярко светило, то едва проглядывало сквозь серую дымку. Пахло березовым соком, хвоей...

Провожали нас Кузнецов, Котельников и Черкез. По дороге Сергей Иосифович еще раз напомнил, как лучше пройти к Керчи, в район Аджимушкая. В километре от лагеря остановились, попрощались.

- Счастливого пути! - пожав нам руки, сказал Котельников. - Скорее возвращайтесь! - Ему, видимо, было жаль меня: двадцать месяцев вместе...

Через три с лишним часа мы уже были в километре от города Старый Крым. Укрылись в лесу, на высотке, поджидая вечер. Нам хорошо был виден город, дорога, идущая на Феодосию. На улицах Старого Крыма машины, танки, бронетранспортеры, солдаты. В южной части, на пустоши, виднеется до десятка танков, грузовиков. По шоссейной дороге в сторону Керчи тянутся фургоны, бронетранспортеры, крытые машины.

Мне предписывалось на своем пути вести наблюдение за противником и передавать сведения разведотделу фронта. По необходимости - вызывать огонь на себя.

Перед вечером я раскинул антенну и связался с Большой землей: сообщил штабу фронта о Старом Крыме, о передвижении войск по дороге. А также сообщил, что нахожусь в пути.

Наступили сумерки. До нас все реже и реже стали доноситься рев и гул моторов на дороге. Низиной подошли вплотную к шоссе, осмотрелись и быстро перебежали дорогу. Леня шел впереди, я за ним. Ночь была темная, туманная...

- Как думаешь, до утра дойдем до Ново-Покровки? - спросил я парнишку.

- Должны, - ответил он. - С подрывниками доходили до этой деревни.

Более тридцати километров за ночь... Это не так уж много, если идти по хорошей дороге, по прямой, не петляя, не обходя деревни, как придется нам. Я прикинул: до утра остается восемь часов, и мы должны успеть до рассвета войти в Ново-Покровку. Там живет семья партизана - наша надежда.

Ночью сгустился туман, потянуло морозцем, лужи сковало ледком. Путь наш осложнялся. Мы брели, а под ногами предательски звонко ломался лед. Мы часто останавливались, прислушивались, не сбились ли с пути.

- Не заблудимся? - с тревогой спросил я Леню. Он посмотрел, посмотрел по сторонам и спокойно ответил:

- Пока идем правильно.

Стоял густой туман, и мы покрывались инеем: он оседал на бровях, на ресницах. Пытались смахивать его, но буквально через полчаса глаза опять были залеплены.

37

К Ново-Покровке подошли на рассвете. Пока прислушивались и разглядывали сквозь дымку тумана два крайних дома, на востоке становилось все светлее и светлее: день входил в свои права.

Залегли в бурьяне метров за сто от домов. По рассказам Лени, в одном из них должна жить семья партизана нашей бригады. Лежим, зорко оглядываем двор, соседей. Но долго находиться здесь нельзя - могут обнаружить.

- Да, это и есть тот дом, - шепнул мне Леня и кошкой метнулся к сараю.

Через минуту-другую к нему подошла пожилая женщина в накинутом наспех платке. Леня перебросился с ней несколькими словами, и женщина быстро вернулась в дом. А Леня позвал меня.

- Ну что? - Я подполз к нему.

- Сейчас развесит белье, чтобы с улицы не было видно, и позовет нас, ответил парнишка.

И вот мы в теплой комнате. Хозяйка встретила нас как давно знакомых или близких людей: расцеловала, усадила за стол. Морщины обильно избороздили ее лицо, виски отметила густая седина. Женщина суетилась, гремела чугунками, расспрашивала о сыне.

Возле печи, на нарах, застланных какой-то тряпкой, лежали ребятишки. Из-за ситцевой шторы вышла русоволосая молодуха: невестка хозяйки. Поздоровалась, начала расспрашивать о муже.

- Он у вас молодец. Воюет хорошо, - рассказывал Леня. - Здорово бьет фрицев. Так что вы за него не беспокойтесь.

- И я хотела уйти в лес, просила мужа взять с собой. Не захотел! С детьми, говорит, будь, - вздохнула молодуха.

- Воевать - не женское дело, - сказал Леня. - Оно и лучше, что не взял. Партизанская жизнь суровая.

- А как же другие женщины воюют? Им что, легко?

- Не переживайте. Уже недолго фашистам осталось здесь хозяйничать!

- Дай бы бог скорее, - прошептала хозяйка. Она перекрестилась, растолкала на кровати девчушку лет десяти, что-то ей приказала.

Та вскочила, поклонилась нам и проворно выскользнула во двор. Не успели мы позавтракать, как девочка вбежала в комнату, и еще с порога крикнула:

- Идут! К нам они идут!

- Ой, миленькие, собирайтесь скорее, - засуетилась хозяйка. - Надюша, помоги ребятам... - И принялась убирать посуду со стола.