Василь Быков - Долгая дорога домой

Алесь Адамович, который в последнее время отошел от Горбачева, сказал, что надо поддерживать Ельцина — он поведет страну дальше, чем Горбачев. Но куда дальше? Из того тупика, в котором оказался СССР, не было выхода. Разве что повернуть назад. Но история, к сожалению или к счастью, не может дать задний ход.

Но в России хоть что-то менялось. А у нас?

У нас по-прежнему верховодили коммунисты, сидели на своих местах Дементей, партбосс Соколов и его двойник Малафеев. В затылок им нетерпеливо дышали молодые — еще более агрессивные и циничные, из нижних эшелонов власти. На что было надеяться?

Меня продолжали терзать медиа, московские и местные, словно не знали, к кому еще можно обратиться за интервью. Кое-где появились неясные намеки на меня как возможного лидера нации — это надо было прекратить! В «Народной газете» я напечатал статью, в которой ясно и недвусмысленно показал, кто в Беларуси является настоящим лидером. Четко определил свое отношение к Позняку и остановил тем самым определенные закидоны в сторону Быкова. Я не лидер и не «совесть нации», я простой, уставший от жизни белорус, у которого есть только одна цель — остаться честным. Хочется еще, правда, дожить до свободы, но это, очевидно,[431] напрасная надежда. Моему поколению, как и многим предшествующим, свободы не увидеть… Может — следующему…

В последующих событиях бурно чередовались оптимизм с отчаянием, надежды с разочарованиями. Бывали моменты, когда казалось, что наша долгожданная истина уже рядом, еще два-три усилия, и мы получим то, о чем белорусы мечтали столетиями. Но утром оказывалось, что ночью всё переменилось, и нашу надежду отбросили в позавчерашний день. Всё надо было начинать сначала. Но кто же виноват? Одни говорили: Москва, она не дает дышать зависимым от нее народам и одержимая имперской идеей, никогда не согласится с независимостью Беларуси. Другие полагали, что всё дело в отношении к нам Запада, ему дороже отношения с имперской Москвой, чем с неоперившейся Беларусью. И чуть ли не все были согласны с тем, что в нашей беде больше всего виноваты мы сами, потому что не осознали ценность свободы и независимости.

Увы, правы были все.

Национализм как общественно-политическое явление стал в наше время многоликим, разнообразным, в определенной степени презираемым и отвергнутым общественным сознанием. Причиной тому стала практика воплощения идей национализма в Европе XX века — национализм был скомпрометирован немецким нацизмом, итальянским фашизмом, многими другими мелкими радикальными движениями.

Вместе с тем едва ли не все государства Европы (и не только Европы) образовались в прошлом на базе национализма. Именно национализм создал необходимую форму организации общества — государство, которое, как писал Н. Бердяев, существует «не для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы не дать ему окончательно превратиться в ад». В основе национализма — врожденный эгоизм, черта, свойственная каждому живому существу. Горе тому организму, в котором эта черта выражена недостаточно сильно, как плохо и то, если она выражена чрезмерно. Национализм как внутренний фактор организации общества издавна называется патриотизмом, а распространяющий свои[432] претензии на остальной мир есть шовинизм или империализм. Знаменитый философ Ричард Пайпс делит современный национализм на два варианта: эксклюзивный (агрессивный) и инклюзивный (умеренный); русский национализм он относит к первому варианту, а белорусский просто не замечает. Должно быть, характер каждого национализма определяется ментальностью нации, ее политическими устремлениями в данный исторический момент. Русский национализм нашел свое наиболее полное воплощение в большевистском империализме, немецкий — в агрессивном нацизме. А что такое белорусский национализм?

Общепринятая дефиниция национализма плохо согласуется с его белорусской ипостасью, которая отлична от общепринятой, имеет другое национально-политическое содержание. Современный белорусский национализм выражен слабо и, на мой взгляд, обществу не достает даже той меры внутреннего эгоизма, который необходим для элементарной самоидентификации нации. Можно говорить лишь о зародышах национального, запоздалых и квёлых, которые не только не угрожают другим народам и национальностям, но и недостаточны для национального самоутверждения белорусов.

В конце XX века характер национализма в Европе очень изменился, потребность в нем для цивилизованных стран отпала. Но для тех, кто в силу разных причин опоздал в своем становлении в качестве самоутвердившейся нации, он по-прежнему остается злободневным. Именно национализм, подчеркивает Фрэнсис Фукияма, наиболее поспособствовал освобождению народов Восточной Европы от коммунистической диктатуры. Не либерализм, не демократия, а именно национализм!