Ярослав Голованов - Марсианин (опыт биографии)

Почти всегда можно найти деталь биографии, определяющую время старта человека в науку.

Когда начал заниматься наукой Фридрих Цандер? Очень трудно на такой простой вопрос ответить. Впечатление такое, что он всегда ею занимался, с тех пор, как сознание его начало улавливать самые примитивные связи окружающего мира.

«Мальчиком я читал с особым вдохновением книги и рассказы из области астрономии и межпланетных путешествий», — писал Цандер в автобиографии. Однако ж многие мальчики увлекаются такими книжками, что-то поджигают, сплавляют, сливают, выпаривают, короче, познают мир. Но ведь немногие, согласитесь, об этом пишут! Маленький Влез Паскаль заметил, что, если постучать по фаянсовому блюду ножом, а потом приложить к нему палец, звук исчезнет. Наверняка и до Паскаля какие-нибудь ребятишки забавлялись этакой безделицей. Но Паскаль написал об этом сочинение! Ему было 12 лет. Цандер был слеплен из того же теста. Школьник Фридель заводит две тетради: «Тетрадь I. Всевозможные опыты и расчеты. Моя первая тетрадь подобного рода». «Тетрадь II. Расчеты, опыты и заметки и т. п.». Первая запись датирована 12 января 1904 года. Записи очень своеобразны. Это и не рабочая математическая тетрадь, и не дневник, и не записная книжка, это все вместе. Несколько страниц вычислений могут закончиться списком полученных на рождество подарков. Он совершенно не заботится о последовательности, нигде не разъясняет, не расшифровывает, бросает вычисления, когда уже видит ответ, вводит терминологию, лишь ему понятную. Бесспорно, что все эти записи он ведет только для себя. Если бы человек планировал показать, скажем, свои математические расчеты другим. он бы писал иначе. Цандер явно не предполагает, что эти тетради будет кто-то читать, В этом случае, из уважения к читателю, он должен был бы позаботиться о стиле, строе, логике написанного им. Конечно, все изъяны этих тетрадей очень затрудняют работу исследователей его творчества, по одновременно дают новую краску для его духовного портрета: ни в каких поощрениях этот мальчик не нуждается, никому пыль в глаза не пускает: «Вот какой я молодец!» — и даже мнением окружающих относительно хода и результатов своих изысканий тоже, очевидно, дорожит мало. Он испытывает потребность самовыразиться и удовлетворяет ее. Все. Ничем другим появление этих тетрадей объяснить нельзя.

О чем же он пишет? Обо всем.

Учитель Фридрих Федорович Вестберг, тот самый, который читал на уроке работу Циолковского, устроил в реальном училище простенький планетарий с маленьким телескопом. Уроки по космогонии были любимейшими уроками Фриделя. Он мечтает о собственном телескопе, а пока, дождавшись, когда весь дом утихомирится и уснет, долгими часами разглядывает небо. Запись в тетради: «Сегодня за пять минут до полуночи я увидел, как пролетел красный метеор вблизи созвездия Андромеды и Пегаса».

Самая первая запись — результат наблюдений «над преломлением света в водяном цилиндре». Выводит формулы и находит нужные ему параметры. Ставит опыты с линзами, вывинчивает объектив из фотоаппарата и конструирует прибор для измерения высоты облаков. Понимает, что все сам сделать не сможет, записывает: «Сегодня я купил себе вольтметр… который измеряет напряжение от 0 до 3 вольт, с делениями на десятые вольта. Его сопротивление равняется 20 омам. Сейчас я высчитаю, как меняется напряжение и сила тока в различных участках цепи при включении вольтметра». Все это нужно ему для расчета системы электрической сигнализации в отцовском доме.

Есть люди, склонные к самому процессу вычислений. Им нравится считать, как другим нравится кататься на коньках. Потребность считать, как потребность петь. Но Цандер совсем не такой счетчик. Математика — лишь аппарат, удовлетворяющий его любознательность. Математика — не цель, а средство достижения цели. Все время работает мысль. Знакомство с электротехникой при совершенствовании домашней сигнализации тут же рождает целый рой вопросов, связанных с электрическими и магнитными явлениями, не решив которые успокоиться он не сможет. «Нельзя ли фотопластинки проявлять с помощью электричества?» «Нельзя ли намагнитить железный шар, чтобы один полюс его находился в центре шара?» «Нельзя ли сближением электромагнита и маятника добиться смены полюсов магнита?» «Нельзя ли электрический ток пропустить через струны, чтобы они звучали?» «Нельзя ли с помощью беспроволочного телеграфа передавать также слова?» Интересно, вспомнил ли он об этой последней записи, когда видел, как поднимается на Шаболовке Шуховская башня, когда слушал первые передачи Московского радио?..