Ирина Щербакова - Цена победы. Российские школьники о войне. Сборник работ победителей V и VI Всероссийских конкурсов исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – ХХ век»

Началось наступление под Москвой. 29 ноября 1941 года советские войска освободили Ростов. Перед отступлением фашисты стали жечь дома жителей Матвеева Кургана. Из воспоминаний Екатерины Ивановны Резниченко, 1929 года рождения: «Первым начали жечь наш край – улицу Разина. Мы увидели, что на соседней улице загорелся дом Чемикоса. Тогда еще не знали, что это немцы жгут, думали, случайно. Побежали тушить. У него был грудной ребенок, еле успели выскочить. И видим, что это немцы выводят скот, сами в черных комбинезонах, с факелами и канистрами с бензином, черные и страшные. Собаки лают, скот мычит, немцы-поджигатели не дают тушить, отгоняют автоматами. Началась паника. Мама с Валей, младшей сестрой, потерялись, мы их смогли найти только на второй день». Надежда Петровна Саломащенко вспоминает: «Команда здоровых, черных, в саже немцев подходит с факелами и с канистрами с бензином к дому. Почти все крыши из камыша. Подносят факел к крыше и стоят несколько минут, ждут, когда загорится как следует. Потом переходят к другому дому. Жгли дома три дня. К нам пришли от кладбища. Мы, пока к нам добрались, все вещи убрали в бочки в саду. Я выглянула из-за бочки – немец дал очередь. Они подошли к соседнему дому, там была полная бабушка, она стала просить, чтобы их не палили, так немец ее сильно толкнул, она упала. Но их дом не сгорел. У них был сын-полицай и дед, так они успели разобрать часть крыши, сгорел только фронтон. У нас остался цел потолок, была какая-то крыша. Мы жили так до 5 декабря, до эвакуации».

Матвеев Курган горел, как свечка. Все застлало дымом. Визжали собаки, плакали дети. От многих домов остались одни трубы. Видимо, в поджоге участвовали не только те солдаты, которые здесь были на постое, – пригнали и другие части. И некоторые очевидцы говорят, что немцы, жившие здесь некоторое время, предупреждали их или как-то содействовали спасению жилья. Вспоминает Надежда Ивановна Панченко: «Один офицер, который жил в нашем доме, позвал меня в сарай, где у нас хранилось сено, и жестами показал – я буду жечь (как будто чиркает спичкой о коробок), а ты туши (топал ногами, как будто сбивал пламя). Мама услышала, стала меня ругать – а вдруг немец решил позабавиться? Но мы все равно смогли спасти дом, а сарай с сеном сгорел. Потом соседи, чьи дома сгорели, некоторое время жили у нас». Екатерина Ивановна Резниченко вспоминает: «На подворье Нецветовых был немецкий штаб. Когда наши наступали, они заминировали хату и хотели взорвать, а хозяйка была беременная, просила их не взрывать, негде ей будет дитя рожать. Они не взорвали, а наши пришли и разминировали, хата осталась. Есть и добрые немцы».

Перед уходом фашисты задумали угнать с собой некоторую часть жителей. «В конце ноября 1941 года немцы заставили взять вещи и уйти из дома с ними на запад, – вспоминает Иван Григорьевич Столбовский. – Наша семья дошла до улицы Пугачевой, скрылась из виду немцев, стала уходить в сторону. По темноте пробрались в сарай тети Даши Соседкиной. Там уже был полный подвал людей, у которых спалили дома. Однажды ночью туда пришли наши солдаты, ребята-разведчики. Все очень обрадовались, а Надежда Ивановна их знала и раньше, и стала им рассказывать, и показывала на их карте, где у немцев что находится. Она знала, как какие части называются и какие пушки где стоят. Меня это тогда поразило». О том, что немцы, отступая, заставляли жителей уходить с ними, вспоминали и другие свидетели. Не всем удалось избежать этого. Так пропала семья Корсуновых, соседей Столбовских, которую немцы в числе прочих угнали в 1941 году. Их судьба неизвестна.

27 ноября войска Южного фронта нанесли мощный удар по ростовской группировке врага с севера, востока и юга и 29 ноября освободили Ростов от фашистских оккупантов. 10 декабря 1941 года фронт прошел по реке Миус, по западной окраине поселка Матвеев Курган. Фактически сам поселок лежал на нейтральной полосе, находился в зоне перекрестного обстрела своей и вражеской артиллерии.

Здесь продолжали жить люди, которые не числились в списках войск, в том числе дети и женщины. Их принято называть мирным населением, но до мира было очень далеко, и они на своих плечах несли все тяготы жизни на фронте, не получая за это никаких наград, подвергаясь, так же как солдаты, смертельной опасности. Мария Яковлевна Бобкова, 1925 года рождения, вспоминает: «Стоял Миус-фронт. Мы копали окопы, где старый мост. Было страшно, копали ночью, немцы обстреливали сильно. Так мы хитрили – выкопаем по колено, присядем, как будто глубокий окоп вырыли, нас отпустят. А вечером опять тот же окоп докапывать приходится. Мы все были на списках, нас находили, отказаться было нельзя».