Геогрий Чернявский - Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века

Рано научившись читать, Борис стал поглощать не только детскую литературу, к которой стремились приучить его родители (это были исключительно светские книжки, батюшка отнюдь не намеревался, чтобы дети последовали его карьере), но и периодику: вначале журнал «Детское чтение», в последующие годы популярный в конце века иллюстрированный журнал «Нива». Вслед за этим ребенок обратил внимание и на более политизированные периодические издания, на которые подписывался отец, причем это были и консервативная газета «Свет» с явными националистическими и антибританскими тенденциями, и тяготевший к передовым слоям общества толстый журнал «Русская мысль», самый распространенный в то время и один из лучших ежемесячных литературно-политических журналов в России, число подписчиков которого доходило до 14 тысяч, выходивший в Москве с 1880 г. Создателем журнала был известный журналист, издатель и переводчик В.М. Лавров. «Русская мысль» придерживалась умеренного конституционализма, идейно и организационно готовила создание партии конституционных демократов (кадетов).

Трудно сказать, что побудило отца Иоанна выписывать одновременно консервативную газету и прогрессивный журнал. Скорее всего, в этом проявилось своего рода стремление к получению разносторонней информации, позволяющей делать собственные выводы. К тому же надо сказать, что для многих русских интеллигентов было характерно на первый взгляд малоестественное сочетание: они рассматривали Россию как «третий Рим», одобряли ее внешнюю экспансию, часто под видом помощи «славянским братьям» (например, на Балканах в последней трети XIX в.). В то же время они искренне ненавидели «внутренних турок», то есть тех, кого считали эксплуататорами простого народа, и в этом смысле были близки к народникам. Похоже, что Николаевский-отец относился именно к этому политическому кругу. Такая ориентация была проявлением низкого уровня структурированности российского общества, неразвитости политического мышления основной массы населения.

Ребенок не мог не прислушиваться к домашним дискуссиям по поводу внутренней жизни страны и ее зарубежной политики. Если «Русская мысль» ставила эти проблемы осторожно, то «Свет», мало касаясь социальных вопросов, агрессивно защищал российские претензии, особенно на Азиатском континенте, на Ближнем Востоке, в районе черноморских проливов. Дома, конечно, не употреблялся научно-официальный термин «геополитика» (само это слово только появлялось в лексиконе), но, по существу, геополитические представления, связанные с борьбой великих держав за господство над стратегически важными регионами Востока, невольно проникали в его сознание.

Пытливый мальчик прислушивался к тому, о чем говорили взрослые. Он запомнил, что кругом близких знакомых отца были не священнослужители, а учителя, нередко собиравшиеся на посиделки у отца Иоанна. В доме хранились собрания сочинений русских классиков и даже книги весьма передового для своего времени педагога К.Д. Ушинского. «Отец больше всего общался с учителями, – вспоминал Николаевский. – Я с трудом вспоминаю случаи, когда местное духовенство посещало нас… Они не играли в карты, которые были обычной формой отдыха в те времена, а вели разные дискуссии, читали газеты, делились новостями». С симпатией шла речь о деревне, о крестьянах и их социальной роли. «Это с самого начала заложено во всех нас было», – подчеркивал Николаевский. Ни в этих беседах, ни в более узком домашнем общении религия особой роли не играла. «Это был дом верующих интеллигентов» [28] MP, box 37, folder 9. .

Как и приходившие в дом учителя, отец Иоанн и Евдокия Павловна были людьми отчасти свободомыслящими. Они отнюдь не ставили под сомнение Священное Писание, но пытались согласовать его с естественными науками и историческими знаниями. Группа интеллигентов, собиравшихся у отца, была разночинной. Среди них встречались и дворяне, и выходцы из низших сословий. Для всех этих людей было характерно какое-то неопределенное «народолюбие». Они не были сторонниками республики, не были врагами царизма, но и никакого преклонения перед монархией не ощущали. Коронация Николая II, за которой внимательно следили в 1894 г., стала чем-то подобным ярмарке или нижегородской выставке 1896 г., о которых в доме также много говорили.

«Сходки» в доме Николаевских показались властям подозрительными (видно, кто-то донес о них), участникам сделали неформальное предупреждение, и встречи благоразумно решено было прекратить [29] The Making of the Three Russian Revolutionaries. P. 219–220; MP, box 37, folder 9. .