Николай Мальцев - Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени

Конечно, имели значение молодость, невиданные по советским временам денежные оклады и двух-трехмесячные отпуска с санаторным лечением. Но было и другое. Без всякого пафоса могу заявить, что жизнь была наполнена высоким смыслом нужности и необходимости для страны нашей общей службы. Наши лодки и мы сами были щитом Родины и обеспечивали мирное течение жизни в нашей стране и сдерживали агрессию Запада по отношению не только к нашей стране, но и ко всем независимым народам и государствам по всему миру. Творческая работа начальника РТС мне очень нравилась, и я не хотел никакого карьерного роста по линии командования, и многие годы не стремился поменять место службы. С подводным атомным ракетоносцем «К-423» и была связана вся моя флотская служба. Мне неоднократно предлагали перейти на должность помощника командира, а затем закончить в Ленинграде, при Военно-морской Академии командирские «классы», чтобы обеспечить карьерный рост до командира такого же атомохода, на котором началась моя служба.

Почему-то быть командиром атомохода мне не хотелось. Уж очень ответственная и непредсказуемая должность. Да и в помощники командира уходили офицеры после двух-трех лет службы, осознанно избрав путь карьерного роста до командира атомохода. Я же пропустил этот срок и одиннадцать лет «оттрубил» на атомном подводном ракетоносце стратегического назначения «К-423», в должности начальника радиотехнической службы. Лишь в 1979 году, осознав пугающую неопределенность своего будущего и будущего своей семьи, я попытался самостоятельно изменить свою судьбу и найти место для дальнейшей службы, где-нибудь в Подмосковье. Во время отпуска 1979 года, выяснив, что в подмосковной Купавне есть военно-морская лаборатория, я по разовому пропуску посетил Радиотехническое управление (РТУ) ВМФ на Большом Комсомольском переулке и побеседовал с начальником отдела кадров. Кадровик РТУ ВМФ, старый, лет 60–65, капитан 1-го ранга Кудрявцев Николай Иванович, показался мне на первый взгляд человеком вполне добропорядочным. Он внимательно выслушал мой рассказ о том, какой я замечательный и грамотный начальник РТС, и что я готов служить в Подмосковье, в Купавне или в военных приемках на заводах центральных областей России, на любых самых низших офицерских должностях, лишь бы получить постоянное жилье для своей семьи и не оказаться после выхода на пенсию бесквартирным офицером.

Однако в ответ на мои просьбы кадровик заявил, что «Военно-морской флот – это не биржа труда». Никаких вакансий нет и не предвидится. Он и предложил мне подать рапорт по месту службы командованию Флотилии, чтобы меня включили в кандидаты на замещение вакантных должностей береговых частей и служб Военно-морского флота. Эту фразу «о бирже труда» кадровик повторил многократно. И я понял, что без родственных связей, и без наличия жилья, никаких шансов на перевод в Подмосковье у меня нет. После этой безуспешной попытки самостоятельно устроить свою судьбу я стал ощущать себя не боевым и грамотным офицером, а полным неудачником. Так оно и было на самом деле в плане полной неопределенности моего будущего и будущего моей семьи. С атомных подводных лодок разрешалось, после пяти лет службы, по желанию офицера переводиться в береговые службы. Это указание практически никогда не исполнялось, если сам офицер не подыскивал себе место дальнейшей службы и не получал запрос о переводе. Таких офицеров, которые не рвались к карьере командира на атомных лодках, а желали перейти на берег, было достаточно много.

Но с переводом на берег везло не всем. В основном везло тем потомственным офицерам, у которых отцы занимали место где-нибудь в высокопоставленных штабах или в секретных военных институтах. Родители и планировали их судьбу. Когда таким офицерским сынкам надоедала служба на атомной субмарине, на них приходил запрос, и они спокойно переводились в тихие заводи ленинградских и московских военных институтов или в другие теплые места, заранее заготовленные для них родителями. Для бывшего деревенского парня, каким я и был, теплых мест никто заранее не заготавливал. Можно было надеяться только на везение или на стечение необычайных обстоятельств. В любом случае надо написать рапорт. Уже ни на что не надеясь, сразу же по приезде из отпуска я подал рапорт командиру корабля с просьбой перевести меня, в связи с двойной выслугой лет в плавсоставе, на берег, желательно в военную приемку на заводы центральных областей России. Но надежд было мало. В разуме постоянно прокручивалась фраза, что «ВМФ – не биржа труда».