Ги Бретон - Век распутства

Покраснев, инфанта подняла глаза на короля.

– Как вы красивы, – произнесла девочка, – и похожи на куропатку.

Странный комплимент вызвал раздражение у Людовика XV. Когда он выходил из комнаты, у него было твердое намерение никогда больше не целовать женщин.

Впрочем, у него были дела и поважнее.

После смерти регента король все свое свободное время посвящал охоте, которую обожал, или же наукам, к которым не испытывал особой тяги.

Наставником короля был бывший епископ Фрежюса, по имени Флери 2,– умный, честный человек, острый на язык и обладавший исключительно тонким политическим чутьем. Этот прелат был известен своим благонравием и, не следуя примеру кардинала Дюбуа, заслужившего репутацию большого развратника, имел всего лишь одну любовницу, госпожу де Кариньян, дававшую ему время от времени весьма полезные советы.

К сожалению, выбранная им система образования не была самой лучшей. Он учил короля игре в карты, танцевать кадриль, а также показывал ему различные фокусы, которые могли бы заинтересовать иллюзиониста, но никак не могли оказаться полезными королю при управлении государством. Иногда, взяв в руки карты, прелат показывал своему ученику, как в мгновение ока можно выбросить из колоды короля.

Занятие, надо сказать, довольно любопытное для королевского наставника.

Изредка господин Флери преподавал Людовику XV закон Божий и правила правописания. Однако следует признать, что этими столь полезными предметами он не слишком часто обременял короля.

И можно понять, почему молодой государь был крайне невежественен.

Впрочем, образование его нисколько не интересовало: в жизни он больше всего любил физические упражнения. Целыми днями он мог носиться по лесам, охотясь на оленя, дикого кабана, волка, лисицу, что укрепляло мышцы его довольно хилого от рождения тела. Проведя весь день в седле, довольный хорошо проведенным временем, он возвращался со свитой придворных слуг, едва державшихся на ногах и забрызганных грязью с головы до ног.

Но такой удивительной выносливости сопутствовал, к сожалению, очень тяжелый характер. Современники утверждали, что Людовик XV во время изнурительного перехода часто оставлял позади выбившегося из сил маршала Ноайя, а бывали даже случаи, когда он запускал творожной массой в лица священников, приказывал брить брови своим оруженосцам и забавлялся тем, что пускал стрелы в большой живот господина де Сурша…

Многим придворным не нравились подобные выходки. «Однажды, – писал с грустью Матье Маре, – король закатил звонкую оплеуху стоявшему ближе всего к нему королевскому камердинеру Бонтаму, когда во время одевания на него случайно едва не надели рубашку первого дворянина ассамблеи герцога де Тремуйя.

Это, конечно, пришлось не по вкусу придворным, отнюдь не одобрявшим рукоприкладства».

К сожалению, столь бесцеремонное обращение короля со своими подданными поощрялось недавно назначенным премьер-министром герцогом Бурбонским, правнуком великого Конде, который был, надо признать со всей откровенностью, личностью отвратительнейшей, как внешне – он был одноглазым горбуном, так и внутренне – отличался чрезвычайно злобным характером и ограниченным умом.

Впрочем, именно он старался развивать у молодого короля пристрастие к охоте и склонность к карточным играм – два порока, которые станут главными в жизни Людовика XV до тех пор, пока им на смену не появятся другие… На первый взгляд может показаться странным, почему этот мускулистый и весьма активный юноша не испытывал никакого влечения к женщинам. Мало того, современники свидетельствуют, что он «от них бегал как от чумы» и даже не смотрел в их сторону. Маршал Вийар писал, что «король был увлечен только охотой, игрой в карты и любил вкусно поесть, не обращая свой прекрасный и юный взор ни на одну даму, которые, впрочем, только об этом и мечтали. Однако про короля нельзя было сказать, что физически он не созрел: в свои неполные пятнадцать лет он выглядел на все восемнадцать» 3.

Ложная добродетель Людовика XV была столь велика, что однажды он выгнал из Версаля одного камердинера только за то, что тот осмелился привести любовницу в свою комнату…

Такое странное отвращение к женщинам сполна компенсировалось интересом к удовольствиям другого рода. Некоторые летописцы донесли до нас сведения, что король питал слишком нежные чувства к молодому герцогу де Тремуйя, «который сделал государя своим Генимедом» и, похоже, склонял его пойти по скользкой дорожке 4.