Олег Смыслов - Любовь на службе царской. От Суворова до Колчака

В общем в семье полководца наступила временная идиллия, а он сам занялся своим любимым делом, проживая в этот период, то в Астрахани, то в Спасском монастыре, то в богатом имении села Началова «Черепахе», принадлежащем Н. А. Бекетову.

В Семилетнюю войну этот красавец загубил свой гренадерский полк в сражении при Цорндорфе, а сам попал в плен. Как-то выкрутился и с 1763 по 1773 год был астраханским губернатором.

Оставляя свою жену в прекрасном господском доме Бекетова, Суворов даже не предполагал, что хозяин имения «Черепаха» и его ровесник будет обхаживать Варвару Ивановну в дни его отсутствия. Известно, что красивых женщин Никита Афанасьевич обхаживал особенно нежно и настойчиво. Тем более что в данном случае он делал это, прикрываясь самым активным участием в семейных делах Суворова.

Уже в марте Варвара Ивановна поведала мужу о том, что некий «ризомаратель» напал на нее и, угрожая двумя пистолетами, овладел ею. Кто был этот самый «ризомаратель» и по сей день неизвестно. Судя по всему, жене полководца эта история понадобилась, чтобы избежать вопросов при определенном положении. А виновником его мог быть только тот самый Бекетов.

На этот раз откровение жены Александр Васильевич принял за чистую монету и даже старался оправдать ее – «чрезвычайностью обстоятельств, угрозой и насилием». Как подчеркивает О. Михайлов, «тут прорывается его чувство к жене; тут проявляется трогательная человечность Суворова».

«Сжальтесь над бедною Варварою Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе вас накажет господь бог! Зря на ее положение, я слез не отираю. Обороните ее честь. Сатирик сказал бы, что то могло быть романичество; но гордость, мать самодеяния, притворство, покров недостатков – части ее безумного воспитания. Оставляли ее без малейшего просвещения в добродетелях и пороках, и тут вышесказанное разумела ли она различить от истины? Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам! Оппонировать: что она “после уже последовала сама…”. Примечу: страх открытия, поношение, опасность убийства, – далеко отстоящие от женских слабостей. Накажите сего изверга по приметной строгости духовных и светских законов, отвратите народные соблазны, спасите честь вернейшаго раба нашей Матери, в отечественной службе едва не соракалетнего”».

Так наивно и легкомысленно великий полководец убеждал своего покровителя и начальника канцелярии Потемкина, Турчанинова. Убеждал и других, не замечая под носом ровным счетом ничего подозрительного. Сама же Варвара Ивановна с появлением в ее жизни Бекетова, все того же П. И. Турчанинова просила об одном: «А что касается до злодея проклятого, то, пожалуй, батюшка Петр Иванович, постарайся ради Бога, упечь его поскорее». Речь шла о бывшем возлюбленном Николае Суворове, которого просто перевели из столичного драгунского полка в Таганрогский драгунский.

21 апреля 1784 года генерал-поручик приезжает в Москву и почему-то останавливается в доме генерал-губернатора графа З. Г. Чернышева. Варвара Ивановна, ожидавшая второго ребенка, находится в доме его отца у Никитских ворот. Причина нового разрыва становится ясной лишь 21 мая, когда в коротенькой записке на французском языке Суворов пишет: «Мне наставил рога Сырохнев. Поверите ли?»

Следует отметить, что роман Варвары Ивановны с секунд-майором Белозерского полка Иваном Ефремовичем Сырохневым стал последним в семейной жизни четы Суворовых. В Москве полководец подал прошение о разводе в Синод, обвинив жену в связи с этим офицером и пообещав представить «обличающее ее свидетельство». 29 мая он уже в Санкт-Петербурге. Посещает преосвященного митрополита Гавриила…

«Будучи же там, узнал, что прежнее бешенство в семейных делах его не токмо возобновилось, но и превзошло всякие меры. Влодимерской дивизией он весьма доволен и благодарен. Впрочем, кроме семейных огорчений, ни о чем он не говорил и уехал довольный», – уведомит Потемкина Турчанинов.

В конце июля Суворов принимает решение забрать все свое имущество из Москвы в село Ундол. Как он пишет в одном из своих писем, «т. е. тамошнего моего дома: людей, вещи, бриллианты и письма». Дело в том, что к этому времени Суворов получил ответ на свое прошение о разводе. Синод отказал ему и на этот раз, усмотрев в данном случае отсутствие надлежащих свидетельств и «иных крепких доводов» и предложил начать бракоразводное дело в низшей инстанции.

«Ныне развод не в моде. Об отрицании брака, думаю, нечего и помышлять», – убежден в своем проигрыше Суворов. Однако ни о каком примирении на этот раз речи быть не могло: «…третичного брака быть не может». Полководец тверд в своем решении, а получив известие о намерении тестя «поворотить жену к мужу», категорично заявляет: «нет»!