Елена Скаммакка дель Мурго - Графы Лудольф

Н.С. Всеволожский так описывает Перу и левантийцев той эпохи:

«Галата, что по соседству с Перой, когда-то была подарена Михаилом Палеологом генуэзцам за их помощь в борьбе с Балдуином II (1264 г.) С тех пор местные жители пользовались относительной свободой и составляли своеобразную общину в турецкой столице. В Галате увидите пеструю толпу со всех концов христианского мира. Эта часть города сохраняет во всей первоначальной пестроте своего древнего населения предприимчивый дух торговых республик Италии. Это не Восток, не мусульманский город, а то что Европа назвала Левантом – случайный сброд итальянцев, немцев, славян Адриатического залива, греков с Ионических островов, французов, испанцев, англичан, шведов и американцев; между ними исчезают почти коренные жители Востока. Значительную часть жителей Перы составляли католики. Кроме домашних церквей и европейских посольств, располагавшихся в Пере, католики имели две церкви, своих капуцинов и иезуитов, и исключительное право звонить в два колокола».

Русский художник И. Захаров подчеркивает в своих воспоминаниях о Константинополе, что в Пере нет почти ни одного турецкого дома – сплошь европейские.

Да и что представлял собой Константинополь того времени? Правда ли, что это был роскошный восточный город или это всего лишь миф?

Ответ можно найти в воспоминаниях путешественников. Европейский путешественник Колас пишет: «Дорог в Турции нет, поля плохо обработаны, дома дурно построены, не имеют печей. Улицы столицы неудобны для проезда экипажей, завалены нечистотами и полны бродячих собак. Вилок и ложек не полагается за обеденным столом, но что за беда – они не чувствуют нужды в поддержании цивилизации…»

Другой вояжер пишет следующее: «Что касательно столь прославленной в Европе азиатской роскоши, совершенно был разочарован. Она существует только в воображении восточных поэтов. На деле в турецком доме нигде ни порядочно присесть, ни спокойно прилечь нельзя, со всех сторон ветер дует, дождь через плохую крышу в комнату льет, везде грязь, неопрятность и нечистота».

Еще одно нелестное описание Османской империи предлагает французский путешественник Шарль Дуваль (1825–1826) в своем опусе «Два года в Константинополе и Морее».

«…Обольщение, производимое видом Константинополя снаружи, скоро исчезает, и очарование прекращается, как скоро войдете во внутренность города. Противоположность сия даже так велика, что какое-то уныние нападает на душу и овладевает ею, когда, проходя в первый раз по городу, видишь улицы узкие, грязные, извилистые и дурно вымощенные; дома деревянные или каменные, неправильно выстроенные, некрасивые и непрочные. Движение народонаселения, столь живое и разнообразное в наших больших городах, там настолько монотонно, что печалит воображение. Физиономия турок вообще важна и беспокойна. Смех, кажется, им не известен; они не позволяют себе движений, обличающих мысль – видно людей, привыкших к деспотизму».

Да, в непростых условиях приходилось жить иностранным дипломатам и левантийцам, но, тем не менее, они прижились, а многие даже устроились с известным шиком – владели красивыми виллами и неплохо зарабатывали на самой Османской империи.

Прилагаю короткий список наиболее известных иностранных семейств, проживавших в XVIII–XIX веках в Константинополе: Ludolf, Chabert, Testa, Fonton, Cingria, Chirico, Pisani, Mille, Salzani, Saint-Priest, Galizzi и многие другие.

Конечно, одним из наиболее известных итальянских семейств, на протяжении многих лет проработавших в Османской империи, является династия графов Лудольф, три поколения которой представляли неаполитанский двор в Константинополе: Гульельмо Маурицио, Гульельмо Костантино и Джузеппе Костантино.

Как говорится, отец за сына в ответе, в том смысле что, рекомендуя свое чадо вместо себя на престижный и высокий государственный пост, родитель был уверен, что не подведет своего короля и страну, которую представляет, а вот за других родственников, принятых на работу, бывало иногда очень стыдно.

У Катрин Шабер, жены Гульельмо Маурицио, был брат Пьетро, вроде себе приличный, воспитанный, образованный молодой француз, вот и принял его к себе на работу граф Лудольф в дипломатическое представительство на должность переводчика и личного помощника, а тот взял и обрюхатил турчанку, которая прислуживала в миссии.

А ведь, как известно, иметь близкие отношения и жениться на турчанках иностранцам было строго-настрого запрещено, это приравнивалось к преступлению, а несчастным женщинам, имевшим неосторожность влюбиться в иноверца, грозил вечный позор, изгнание и даже смертная казнь!