Викентий Вересаев - Пушкин в воспоминаниях современников – друзей, врагов, знакомых…

Пушкин соображал свое обхождение не с личностью человека, а с положением его в свете, и потому-то признавал своим собратом самого ничтожного барича и оскорблялся, когда в обществе встречали его как писателя, а не как аристократа… Аристократ по системе, если не в действительности, Пушкин увидал себя еще более чуждым Полевому, когда блестящее светское общество встретило с распростертыми объятиями знаменитого поэта, бывшего диковинкою в Москве. Он как будто не видал, что в нем чествовали не потомка бояр Пушкиных, а писателя и современного льва, в первое время, по крайней мере. Увлекшись в вихрь светской жизни, которую всегда любил он, Пушкин почти стыдился звания писателя.

Кс. А. Полевой. Записки, 1888, стр. 198 – 204.

Я слежу за сочинителем Пушкиным, насколько это возможно. Дома, которые он наиболее часто посещает, суть дома княгини Зинаиды Волконской, князя Вяземского, поэта, бывшего министра Дмитриева и прокурора Жихарева. Разговоры там вращаются по большей части на литературе… Дамы кадят ему и балуют молодого человека; напр., по поводу выраженного им в одном обществе желания вступить в службу несколько дам вскричали сразу: «Зачем служить! Обогащайте нашу литературу вашими высокими произведениями, и разве, к тому же, вы уже не служите девяти сестрам? Существовала ли когда-нибудь более прекрасная служба?». Другая сказала: «Вы уже служите в инженерах, а также в свите» (Игра слов: «Vous servez deja le genie etainsi de suite» – второе значение фразы: «Вы служите гению и в этом роде» (фр.). Слово genie означает и «гений», и «инженерные войска»). – 8 ноября 1826 г. Сочинитель Пушкин только что покинул Москву, чтобы отправиться в свое псковское имение.

И. П. Бибиков, жандармский полковник, в донесении Бенкендорфу. Б. Модзалевский, 33 (фр.).

Я еду похоронить себя в деревне до первого января, – уезжаю со смертью в душе.

Пушкин – В. П. Зубкову, 1 – 2 ноября 1826 года.

С. П. (Софья Федоровна Пушкина, однофамилица поэта, которою он увлекался в Москве) – мой добрый ангел; но другая – мой демон; эта совершенно некстати смущает меня в моих поэтических и любовных размышлениях. Прощайте, княгиня, – еду похоронить себя среди моих соседок. Молитесь за упокой моей души.

Пушкин – кн. В. Ф. Вяземской, 3 ноября 1826 г., из Торжка.

Мой милый Соболевский, – я снова в моей избе. Восемь дней был в дороге, сломал два колеса и приехал на перекладных. Дорогою бранил тебя немилосердно, но в доказательство дружбы посылаю тебе мой itineraire (путевой дневник – фр.) от Москвы до Новгорода. Это будет для тебя инструкция.

Яжельбицы – первая станция после Валдая. В Валдае спроси, есть ли свежие сельди? Если же нет,

Пушкин – С. А. Соболевскому, 9 ноября 1826 г., из Михайловского.

Гальяни в пушкинское время содержал в Твери лучшую гостиницу, с залом для танцев и других увеселений, так что гостиница Гальяни заменяла клуб. Дом, где находилась гостиница, был на углу, двухэтажный, низ каменный, верх деревянный; в 1879 г. этот дом сгорел, а на его месте построен большой дом, принадлежащий теперь А. А. Пржецлавской.

И. А. Иванов. О пребывании Пушкина в Тверской губ.

Изд. Тверского об-ва любит. археол. Тверь, 1899, стр. 15.

Итальянец Гальяни имел в то время в Твери ресторан или гостиницу, которая считалась тогда лучшею. В ней останавливались обыкновенно более состоятельные проезжающие. По этому ресторану в Твери и доселе называется Гальянова улица, на левом углу которой, рядом с Мироносицкой улицей, и стоял этот ресторан. Здесь-то неоднократно и бывал Пушкин. Одна современница Пушкина передавала нам, что однажды ее муж, тогда еще молодой человек 16-ти лет, встретил здесь Пушкина и рассказывал об этом так: «Я сейчас видел Пушкина. Он сидит у Гальяни на окне, поджав ноги, и глотает персики. Как он напомнил мне обезьяну!».

В. И. Колосов. Пушкин в Тверской губернии.