Михаил Тюрин - О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба

Мои домашние припасы пригодились как нельзя кстати – сало и лепёшки, хотя и чёрствые, «умолотили» тут же. Молодые, да и голодные. Кормили-то пока по солдатским нормам довольствия. Здесь же в лагере был и ларёк с весьма скудным набором продовольственных товаров (конфеты, пряники, булочки, молочные продукты) и предметами первой необходимости. Первые в моей жизни зубную щётку и порошок приобрёл именно здесь. Но не один я такой был. Это было не столь наше бескультурье, сколь очень низкий уровень жизни вообще, особенно в сельской местности, откуда большинство из нас и прибыло. С этого «пьедестала» мы и начинали своё продвижение во взрослую жизнь.

Утром второго дня командир роты вручил мне экзаменационный лист и указал дорогу к учебному корпусу, где размещались циклы общеобразовательных предметов. Кстати, хотя я выбивался из общей абитуриентской колеи по причинам, не зависящим от меня, но никто даже не заикнулся о каких-нибудь поблажках в поступлении в училище – всё на общих основаниях. Впрочем, мне и в голову не приходили тогда такие мысли. Был приучен подчиняться обстоятельствам. Как прикажут, так и будет.

Первый экзамен традиционно был по математике. С трудами, но нашёл всё-таки училищного преподавателя основ высшей математики Голуба (имя и отчество, к сожалению, забыл), который принимал экзамены у абитуриентов. Поинтересовавшись причинами столь позднего прибытия в училище, Голуб, как опытный картёжник одним взмахом руки развернул передо мной веером билеты и предложил выбрать любой. «Готовьтесь!» – и стоим оба у доски. Прочитав билет, я тут же: «Товарищ преподаватель! Разрешите отвечать!» – «Но Вы подготовьтесь» – «Я готов» – «Хорошо, отвечайте!». По-видимому, мои ответы на вопросы билета были чёткими и полными, а на дополнительные вопросы отвечал так же уверенно, что Голуб, спросив какую же школу я окончил и, получив ответ, что сельскую, только удивлённо посмотрел на меня, поставил в экзаменационный лист «отлично» и выразил желание помочь мне найти экзаменаторов по физике. Поблагодарив его за такую услугу, так как мне надлежало идти в другой корпус, но теперь имея уже чёткие целеуказания, с его помощью быстро отыскал на втором этаже нужный мне кабинет начальника цикла электротехники полковника Драбкина. В этом кабинете предстал перед двумя уже, на мой взгляд, пожилыми, седенькими и степенными полковниками. Опять те же вопросы: «Откуда, почему, как Вы учились в школе и пр.». Здесь билетов никаких не было, вопросы задавались устно, как бы с электротехническим уклоном: схемы соединения резисторов, конденсаторов, определение параметров таких соединений и много других вопросов по электрической тематике, в том числе попросили написать закон Ома и объяснить смысл входящих в формулу параметров. Ответы мои, судя по выражению лиц и коротким репликам-комментариям, их вполне устроили, и в моём экзаменационном листе появилась ещё одна оценка «отлично».

Мне, по-видимому, положительно везло в этот день. Поставив мне пятёрку, мои экзаменаторы начали опять расспросы о моей жизни, учёбе, причинах позднего прибытия в училище, о родителях и др. И вдруг слышу: «Вам ещё нужно сдать экзамен по русскому языку и литературе. А что, Макаров-Землянский, давайте мы и примем этот экзамен, потому что он никого не найдёт теперь в училище!» Почему Драбкин обратился так к своему сослуживцу, а не по имени-отчеству я, честно говоря, тогда и не задумался. Не понимал ещё многого во взаимоотношениях таких больших для меня начальников. «Вы „Войну и мир“ читали? Тогда расскажите…» и было несколько вопросов и о Пьере Безухове, и о Наташе Ростовой, и о князе Волконском и ещё о чём-то философском. «Всё, спасибо, достаточно. Так как мы с Макаровым-Землянским не специалисты в области литературы и чтобы нас ни в чём не обвинили, мы Вам поставим не „отлично“, а „хорошо“. Этой оценки Вам будет вполне достаточно для поступления», – подвёл итоги полковник Драбкин.

Так эти два полковника практически и решили мою судьбу. Спасибо им говорил все годы моей службы, помню и до сих пор этих благородных людей за их благожелательное участие в положительном решении вопроса о моём поступлении в училище.

Старший лейтенант Долинин выразил удивление небывалым в училище случаем сдачи вступительных экзаменов в один день, да ещё с такими результатами; на его лице даже засветилась, как мне показалось, довольная улыбка. С ним я потом постоянно встречался в ходе учёбы и даже приезжал к нему уже через год после окончания училища за партийной характеристикой.