Николай Рерих: Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

Внутренняя Монголия, в марте 1934 года добившаяся автономии и самоуправления, находилась на гребне волны переустройств. Руководителей автономным правительством было двое – престарелый князь Юн-ван и энергичный молодой «принц Де», князь Де-ван, заместитель вождя Силингольского сейма и генеральный секретарь автономного правительства, который лавировал между японским и китайским правительством, выражая симпатию Японии и лояльность Китаю. Н.К. Рерих писал о нем: «Живою силою монгольского автономного правительства является Сунитский князь Де-Ванг. Нелегка задача этого князя, желающего вдохнуть новые государственные формы около древних монгольских знамен» [24] Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. М.: МЦР, 1999. T. I. С. 531. .

План Токио превратить Внутреннюю Монголию в марионеточное государство Менгу-го наподобие Маньчжоу-го пока не оправдывал себя. Япония начала действовать через нанкинские власти. Под ее давлением летом 1935 года из Чахара, где в тот момент находилась экспедиция, была эвакуирована китайская армия, и только в районе Калгана оставалась одна из дивизий [25] См.: Бенефелъд А.С. Внутренняя Монголия до японской оккупации. Краткий исторический очерк. Вып. 1 // Внутренняя Монголия, № 4. Чита, 1944. С. 33. . 27 июня того же года секретным соглашением между Китаем и Японией провинция Чахар перешла в сферу влияния Японии [26] См.: Жалсабон. В.Д. Японская агрессия против Китая и автономистское движение во Внутренней Монголии // Вестник Московского Университета. № 2, 1972. С. 30. . Тем не менее японцы готовили и военное вторжение в эту провинцию.

За день до подписания этого соглашения экспедиция переместилась на запад, в относительно спокойную провинцию Внутренней Монголии – Суй-юань. Основной лагерь разбили в тридцати километрах от новой столицы автономной Монголии – Байлинмяо (Батухалки). Новый лагерь экспедиции был расположен в значимом месте. «Превыше всех окрестных гор стоит Наран Обо. Наран значит “Солнечный”. Поистине, высокое белое Обо и встречает и провожает солнце. <���…> Из-за холмов высятся крыши монастыря Батухалки. За ними опять гряда холмов, а там уже пески, предвестники Алашаня. К юго-западу и западу протянутся песчаные пространства – все эти Гоби или Шамо. На юг побежал путь в Кокохото – там уже смущения многолюдства. На восток протянутся земли Сунитские, на северо-запад пойдет Урат. На севере Муминган, что будет значить “Лихая тысяча”» [27] Рерих Н.К. Листы дневника. T. I. С. 529–530. . «Наш стан среди причудливых вулканических скал. У самого подножия Тимур Хады, что значит “Железная скала”. Вот и это великое имя в монгольской истории не миновало. И Чингис-хан, великий завоеватель и устроитель, и железный Тимур, а на вершине горы светит Наран Обо. У подножия той же горы, недалеко от нашего стана, находится место будущей монгольской столицы. Место было избрано и предуказано самим Панчен-Ринпоче, Таши-ламою Тибета, который сейчас в Кумбуме. Вполне понятно, что для места будущей столицы монгольской избрано место новое. Ведь Батухалка, с ее старинным нажитым монастырем, не будет новым строением. А новое автономное правительство, конечно, справедливо хочет быть в новом окружении. Пока правительство помещается в Батухалке в юртах» [28] Рерих Н.К. Листы дневника. T. I. С. 530. .

В лагере Тимур Хада к экспедиции присоединились ботаники из Нанкина – д-р Ю.Л. Кенг и Янг, которые приехали только в конце июля. Китайским ученым тоже пришлось работать волонтерами, поскольку Департамент так и не выделил ставки ботаников после того как отозвал двух американцев. Сборы гербария происходили и до и после их приезда при участии Н.К. и Ю.Н. Рерихов (как пишет Юрий Николаевич, «ботанизировали» и «гербаризировали» [29] Рерих Ю.Н. Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935) // Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. T. IL М.: Рассанта, 2012. С. 180–181. ). Н.К. Рерих, руководитель экспедиции, не был в стороне от ботанических проблем, об этом свидетельствуют его очерки. Из степей Монголии он пишет княгине Екатерине Константиновне Святополк-Четвертинской: «Когда 30 лет тому назад Вы мне говорили

О днепровских лугах, о подробностях травосеяния, могли ли мы думать, что сейчас я буду занят вопросом: представляет ли местный “вострец” обычный вид русского пырея или особенный» [30] Рерих Н.К. Листы дневника. T. I. С. 433. . Иногда, по воспоминаниям Н.В. Грамматчикова, Николай Константинович задавал направление ботанических поисков: