Николай Силков - Моя жизнь. Воспоминания

ФОТО 2. СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ

В первой половине дома два окна выходили на улицу, во второй три – во двор, три – на улицу. Позднее были пристроены сени с маленьким окном и лазом на чердак.

На окнах красовались ставни, которые отец прикрывал днем от солнца. Перед окнами – палисадник. С отцом в доме жили брат Мина и сестра Пелагея. Позже рядом построили хату дядьке Роману, только забор их разделял. Через дорогу, напротив построили избу Курту Афанасию, впоследствии в ней жил его сын Апанас, а отца поселили в задках в столярной мастерской где он занимался работой и обслуживал все село. Сыновья его занимались землепашеством. Напротив, у переулка хата Тищенко Данилы, через переулок хата Шупенков. Старший из сыновей – Яким Шапок, ровесник Филиппу, был писарем, а позднее служил в ГПУ. Младший – Дмитрий – ровесник Игнату, они даже служили вместе в Благовещенске. За домом Шупиков находилась усадьба нашего зятя, дяди Федоса Матузко. Выше жил Локотенко Федор. По правой стороне – Курта Алексей, затем Воронцовы. За Афонасом Курта – Абрам Воронцов. За Романом – усадьба Силиковых. Пронины, Сумаки, Мисковы – вот наши соседи. По правой стороне поселка протекала речушка Таежная с очень чистой ключевой водой. В те времена на все домашние нужды таскали воду из речки, колодцев не было.

Дядька Дмитрий был мастером околотка и в то время жил в казенном доме, позже, на пенсии, построил свой дом.

Исаак Терентьевич после гражданской войны, когда он руководил партизанами, уехал в Канск. Вскоре за ним переехал и Фома. Они вместе занимались извозом. Детей их я не знаю.

Мне хорошо запомнилось как мы с отцом приезжали в Тинскую, привозили дядьке Дмитрию сено, муку. Они держали корову, тетя Лиза угощала нас всякой стряпней и вареньем, которое очень любила варить. Отец всегда привозил с собой баранки. Позже, когда я учился в Канске и на каникулы ехал домой, то часто останавливался у дяди на ночлег, а утром шел домой пешком. Иногда, когда был не один, шли со станции всю ночь и к утру были дома.

Землю давали только на мужчин по пять десятин, меня тогда еще не было, поэтому мне доставалась по наследству доля отца. У нас было 15 десятин земли. В то время, вплоть до коллективизации, была община, староста, блюлись традиции. Все решали сообща, когда сеять, пахать и даже когда идти в лес за ягодами или кедровыми шишками. Разработка пахотной земли велась даже тогда, когда я уже был юношей. Помимо пахотных наделов был отруб и сенокосные угодья. Со своего отруба мы пилили лес на строительство, заготовляли дрова, дранку, которой покрывали крыши хат и сараев. В нашем отрубе был яр и протекал ключик. В яру мы ставили стога сена. На взгорье росла клубника, которую собирали корзинами, много брали черемухи. Черемуху толкли в ступе, клубнику сушили и зимой стряпали пироги.

Наделы дядьки Ромы и Дядьки Мина были рядом с нашими. Дядька Мина свой надел обрабатывал сам, а Роману мы помогали. В жатву даже девки помогали – Лукерья и Полька, позже подросла и Клава.

Весь урожай свозили в гумно, а что не успевали оставляли в поле в кладях. Зимой вывозили, сушили и молотили.

На ночь топили рыгу, а утром обмолачивали пшеницу цепами. Позднее вскладчину с Ликоненко Павлом купили молотилку. Дядько Роман был хорошим столяром, делал рамы, столы, стулья, табуретки. Купили запчасти для веялки, а основу и сети сделали сами.

Дядька Мина жил с нами, потом уехал на учебу в Канск, где познакомился с Верой Семеновной. После учебы стал работать мастером по строительству дорог, стоил мосты и плотины для мельниц. Вера Семеновна работала в ресторане и ничего в сельской жизни не смыслила, женщины ее обучали премудростям. Мина с ней мучался еще и по тому, что она курила.

Мина среди наших мужиков был самым сильным. Мне запомнился такой эпизод. Когда он был призван в 40-ом, и его эшелон остановился в Иланске, то он пешком дошел домой, где застал жену с пьяными жандармами и почтмейстером. Мужиков он вывел во двор, наподдавал им и прижал их бревном. Только утром вытащил их из-под бревна и пригрозил, чтобы не развращали солдаток. Тетка Вера после этого случая перестала гулять и родила ему детей – Ольгу, Мишу, Катю, Ивана и Дусю. Историю эту мне рассказала мать.

Когда Мина вернулся раненый с войны в 1942 г., то запил. Однажды, когда пили сивуху с Митрофаном Болок, заснули и сгорели в избе.