Роберт Робинсон: Чёрный о красных: 44 года в Советском Союзе

Несколько недель спустя Дэвис позвонил и сказал, что мне следует снова отправиться в Найроби за документами. Я так и сделал. В посольстве та же сотрудница спросила: «Скажите, мистер Робинсон, кто хлопочет за вас в Вашингтоне? Мне сделали выговор за то, что я не отдала вам пакет». Теперь она была сама любезность, всячески мне помогала и, провозившись с бумагами три дня, выдала мне все необходимые документы.

Я сказал ей, что никаких важных лиц в Вашингтоне не знаю, и извинился за то, что невольно навлек на нее неприятности. Возвратившись в Кампалу, я вместе с женой начал готовиться к отъезду. Я неважно себя чувствовал: почти каждый день на протяжении года у меня случались обмороки. Ни армия врачей в Кампале, ни специалист-англичанин, к которому я обращался, не смогли поставить диагноз. Наконец, один угандийский врач предположил, что я перенес инсульт. Он прописал лекарства, после которых я почувствовал себя лучше, но тем не менее в 1979 году я ушел в отставку по состоянию здоровья. Исполнительный директор колледжа написал рекомендательное письмо, в котором говорилось, что я «отличный преподаватель — квалифицированный, добросовестный, любящий свое дело».

Мы с Зильфой сложили свои немногочисленные пожитки и улетели в Америку. Обстановка в Уганде все больше накалялась из-за войны с Танзанией. Все иностранцы подвергались риску. Опасность представляла угандийская армия, охваченная националистическим пылом, и мы легко могли оказаться в зоне военных действий. В Вашингтоне нас встретил Билл Дэвис. Я был глубоко тронут. Он торжественно вручил мне грин-карту: «Объявляю вас, Роберт Робинсон, законным жителем Соединенных Штатов Америки». Он не только добился предоставления мне вида на жительство, но и подыскал для нас жилье. Я начал писать мемуары, стараясь не привлекать к себе внимания. Несмотря на то что 14 декабря 1980 года я отправил письмо в советское посольство на Ямайке, в котором отказывался от советского гражданства, а потом и вернул свой паспорт, советские власти формально могли продолжать считать меня гражданином СССР. Меня могли где угодно и в любое время задержать. Я боялся попасться им на глаза, ведь оказаться в советском посольстве значило ступить на советскую территорию. Наконец, 6 декабря 1986 года моя мечта, которую я вынашивал сорок лет, осуществилась. Я снова стал гражданином Соединенных Штатов Америки.

Вырвавшись в 1974 году из Советского Союза, я продолжал наблюдать за тем, что происходит в этой стране уже издалека. Прочитал все, что смог найти. Следил за тем, как Советы ведут себя в Африке, как развиваются советско-американские отношения. Беседовал с российскими эмигрантами и диссидентами (разумеется, предварительно убедившись, что это не опасно). Много думал об Америке, ее ответственности перед другими странами.

Оглядываясь назад, сейчас, в марте 1988 года, я могу сказать, что оказавшись наконец в Штатах и получив здесь вид на жительство, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, осуществилась моя мечта вернуться домой и жить как свободный человек. С другой стороны, я до сих пор не в силах обрести спокойствие. Я знаю образ мыслей русских и знаю советскую систему. И я вижу, что, к сожалению, большинство американцев весьма смутно представляют себе и то и другое. В этом все и дело. Я далеко не молод. Можно было бы провести остаток дней в кресле-качалке, но меня не покидает беспокойство за судьбу свободного мира.

Я знаю — советские коммунисты уверены, что их стране предназначено господствовать над миром, и это знание давит на меня тяжелым бременем. Идея превосходства овладела этой страной. Эту идею вдалбливают в головы коммунистов пять дней в неделю на собраниях после окончания рабочего дня. Их обязаны посещать все коммунисты, и рекомендуется посещать беспартийным, если те хотят завоевать благосклонность своих начальников.

Детей начинают обрабатывать с ранних лет. В школе, на пионерских сборах и комсомольских собраниях они слышат, что Советский Союз обязательно одержит верх над Америкой и станет самой сильной страной в мире.

Поскольку другие точки зрения не допускаются, индоктринация работает. Прожив в Советском Союзе сорок четыре года, могу с уверенностью сказать, что для советского гражданина вера в грядущее господство Советского Союза над миром столь же естественна, как для американца вера в превосходство демократии над любой другой системой. Русские готовы едва ли не на любые жертвы, чтобы достичь этой цели. Они похваляются своей способностью покрепче затягивать пояса и стремятся сделать все возможное ради того, чтобы сокрушить США.