Наталья Бессонова - Бизнес ангел

Муж, несмотря на всю эту счастливую информацию, всё равно сначала проехал мимо цветочного рынка ко мне под окна роддома, чтобы убедиться, что всё реально хорошо, и только потом, после подтверждения, решил, что будет покупать мне цветы. Тогда ещё не было сотовой связи, и о том, что произошло, он ничего не знал. И это сообщить ему, тем более ночью, я никак не могла. Виталий крикнул с улицы моё имя, я выглянула в окно и сильно помотала головой в знак отрицания, моё лицо к утру было сильно зарёванным. Этим жестом я попыталась показать, что то, что случилось, – ужасно. Он кивнул, опустил плечи и дальше всё пошел узнавать уже сам. Его почему-то, в отличие от меня, сразу провели к врачу, который занимался нашим сыном и всё о нём знал. Мне до этого момента, как я ни уговаривала и ни просила, ребёнка показать отказывались и ничего по-прежнему не рассказывали. Просто говорили, пока нельзя к нему, и всё. Через время Виталий вернулся и снова крикнул меня под окнами. Распахнув окно настежь, я услышала с верхнего этажа то, что он мне прокричал:

– Наташа, сын в реанимации, спускайся по лестнице в цокольный этаж. Я договорился, нас к нему проведут.

По лестнице я бежала стремглав. Оказалось, что сын ночью попал в реанимацию, ему сделали переливание плазмы, из-за того, что ночью он был на грани жизни и смерти. Той самой ночью, которой я рыдала и молилась, чтобы он остался жив. Как сказали врачи, переливание плазмы в этом состоянии переносит не каждый взрослый, однако ребёнок справился и остался жив. Не знаю почему, но ничего из произошедшего с сыном ночью до этой минуты в реанимации мне не сообщали и, похоже, не собирались.

Муж сумел договориться о том, чтобы меня тоже пустили, наконец-то, к ребенку, поэтому, когда я спустилась в цокольный этаж, за мной пришли и проводили в детскую реанимацию. Только там мы смогли обняться и встретиться лицом к лицу с нашей новой кошмарной реальностью. И это была первая и самая важная поддержка для меня за эти ужасные сутки. В этот момент Виталий и рассказал мне о том, что именно происходило с сыном этой ночью. Затем к нам подошел мужчина-реаниматолог и проводил в отделение реанимации новорождённых. Он объяснил всё о состоянии сына и о том, что надежда, что он останется жив, есть, раз уж он сумел пережить эту самую тяжелую для него первую ночь.

Мы прошли в отделение реанимации новорождённых. Сын лежал в кювезе, такой крохотный… Я увидела его впервые! Расправленные, худющие ножки, не скрученные и прижатые к груди, как у всех младенцев, а просто расслабленно расставленные по сторонам, в не по размеру больших, непонятно откуда взявшихся шерстяных носочках. На голове была вязаная шапочка, тоже непонятно откуда на нём оказавшаяся. Он спал. К нему были подключены множество трубок, и почему-то нижняя челюсть была так сильно запавшей вниз, что весь его вид был от этого невероятно беззащитным и ни на кого не похожим. Словно он из другого мира.

Не знаю, что переживал в душе мой муж всё то время, пока я была в роддоме, но для меня это было сплошным кошмаром. После родов у меня произошло сгущение крови, и уже после этого похода в реанимацию днём я начала терять сознание и по стенке стала сползать в коридоре. После чего меня подхватили врачи и стали делать капельницу. Снова лежать привязанной проводами, с невозможностью встать, когда рядом воркуют со своими здоровыми малышами молодые мамочки, было настоящей мукой, которую оставалось лишь молча терпеть.

Мой грустный муж приезжал ко мне каждый день. В один из них он приехал вместе со своей мамой. Она стояла в чёрном платочке на голове, как на похоронах… и без остановки рыдала внизу, не говоря ни слова, лишь вытирая слёзы уголками платка. Так они и пошли безмолвно обратно в машину. И это тоже разрывало моё и без того уже в клочки разорванное сердце и душу…

На второй день я вспомнила, что моя собственная мама рассказывала мне когда-то давно, что мой родной брат родился с проблемами глаз. Другой связи не было, а в роддоме стоял таксофон, и я спешно стала звонить. Она выслушала, а затем ответила, что это было совершенно другое, да и глаза у него есть и со зрением всё в порядке, да и вообще проблема в итоге была с ушами. А то, что описываю я, никак не похоже на историю брата. Позже врачи мне передали, что бабушка приходила в роддом и всё узнавала, что с ребенком, ей даже что-то рассказывали, но мы с ней там не встречались, не знаю почему.