Наталья Бессонова - Бизнес ангел

– Да что, в конце концов, всё это означает, вы можете мне сказать?! Вы дважды уходите, ничего мне толком не объяснив. Я имею право знать, что с моим ребенком???

Она развернулась и резко подошла ко мне. Ни о каком сочувствии и прочем не было и речи. Эта, наверное, самая равнодушная из всех в мире медсестёр, просто, разрезая воздух как масло, сказала:

– У ребёнка нет обоих глаз. Ну, или, может, одного… Он сейчас очень отекший, и непонятно, есть там второй глаз или нет. Педиатр сейчас его смотрит, она и скажет потом всё подробнее. Но одного точно нет.

– Как это нет глаз???

Я даже приподнялась на родовом кресле, хотя мне сказали, что вставать нельзя.

Она ответила:

– Я в этом роддоме работаю более 20 лет. Такой же ребенок здесь рождался лишь однажды, но то была девочка. И у неё не было обоих глаз и не было век. У твоего хоть веки есть. Родители от неё сразу же отказались. Её потом забрала американская семья. Присылали нам американцы фото где-то через год: сидит вся в бантах, в красивом платье нарядном, мы тут всем роддомом умилялись и любовались на неё. Там в семье был свой ребенок слепой, вот ему и взяли такую же сестрёнку…

Она снова ушла. А я погрузилась в оглушающий ужас. Этот шок невозможно передать словами. Мне было всего 23 года, и в этом возрасте понять и вот так неожиданно осознать то, что произошло… почему, зачем и за что? Совершенно невозможно. Рано. Не созрела душа. Понимания хватило только на жуткий шок…

Мои вторые роды на медицинском языке называются стремительными. То есть от поступления в роддом до момента рождения сына прошло всего 1,5 часа. Но это были оооочень болезненные полтора часа. Самая большая физическая боль, которая была у меня в жизни. Гораздо больнее, чем в первые роды. Возможно, потому, что в первый раз я поступала «по знакомству» и мне делали какое-то обезболивающее, не знаю… В этот раз всё было наживую. Почему-то мы не договаривались ни по какому знакомству, хотя его вполне можно было найти снова. Просто вторые роды и вторые, родила один раз, рожу еще. Я встретила эту боль молча, не кричала, словно режут, как другие. Просто терпела, подвывая. Мне позже соседка по послеродовой палате сказала, что ей было интересно посмотреть, кто это такая сильная и терпеливая, совсем не кричит. А я даже и не думала о том, сильная я или нет, просто старалась терпеть.

Это было моё второе посещение роддома с этой беременностью. В первый раз, когда показалось, что начались схватки, меня на скорой привезли в роддом, выдали новенькую ночнушку, сделали необходимые процедуры и оформление, разместили в просторной платной палате, хотя мы и не оплачивали, просто потому что не было других мест. А потом после осмотра отправили на УЗИ. Посмотрев, врач сказала, что я приехала недели на две раньше положенного, ребенок ещё не дозрел.

– Как это не дозрел, уже 41 неделя?

– Ну так, не дозрел. Бывает. Значит, надо ждать.

И я вернулась домой. Промелькнувшую мысль о том, что «возвращаться – плохая примета», отогнала как неуместную… Бывают же ложные схватки и т. п., читала когда-то.

Во второй раз я попала в этот же роддом, но уже почему-то на этот раз мне выдали сильно обветшалую и рваную на груди ночнушку. Приходилось придерживать её всё время руками, чтобы не идти по пояс голой. В предродовой палате, расположенной напротив, в момент моего поступления рожала молодая женщина, мне было видно её из окна дверного проема, они были прозрачными. Вокруг девушки я насчитала двух врачей и двух акушеров, не знаю, может, кто оплатил или случай особенный… Она родила быстрее меня, и, наконец, после неё меня позвали посмотреть на кресле.

Во время осмотра врач проткнула пузырь, чтобы отошли воды и ускорились схватки, она посмотрела и сказала отправляться обратно в палату, сделав почему-то вывод, что у меня до родов еще есть много часов. Идя по коридору, за спиной я услышала строгий голос:

– А что это у вас роженица вся в крови?

Только оглянувшись, я поняла, что это обо мне. Внешне было ясно, что эта женщина-врач – их медицинский начальник или что-то в этом роде и смысл её замечания был не в том, чтобы помочь мне, а в том, чтобы убрать меня из коридора поскорей, чтобы не пугала других рожениц или, может, кого-то ещё. Я чувствовала, что по ногам что-то бежит, но ведь протыкали пузырь, вот и подумала, что это просто воды выбегают. Когда же обернулась, увидела большие кляксы алой крови на полу и то, что сзади вся ночнушка у меня не в водах, а насквозь в ярко-красной крови.