Джеффри Монсон - Путь бойца. Автобиография без купюр. О себе, победах и поражениях

Я инстинктивно боялся Патрика-Немца и всё время пытался улизнуть от него, но это не было нелегко. Когда ты цель для хулигана, он будет постоянно следовать за тобой по пятам, как на охоте, и Патрик-Немец не являлся исключением. Он постоянно меня поджидал возле своего дома, который мне не удавалось миновать по дороге в школу. Как только я доходил до его улицы, моё сердце билось сильнее и дыхание учащалось. Даже мысль о том, что он рядом , приводила в ужас.

1978 год. Джеффу 7 лет.

Личный архив автора

Однажды он гнал меня вверх по лестнице своего дома, пока мы не оказались перед дверью его квартиры. Я колотил по двери изо всех сил, пока не появилась его мать и не прекратила мои мучения. Это стало ещё одним поводом для большей ненависти Патрика-Немца, и он взял реванш в следующий раз, когда поймал меня.

Он часто снился мне. Во сне я мог летать, как Супермен. Это было нелегко, но можно становиться совершенно недосягаемым, если достаточно сильно сфокусироваться. Как жаль, что такие способности отсутствовали у меня в реальной жизни.

Как-то к нам в гости приехали родственники. С ними был Дон, мой двоюродный брат. Постарше Патрика-Немца и сильнее его. Мы часто гуляли вместе по территории базы, и я всем сердцем желал встретить Патрика. Я хотел его поймать, загнать в угол и отплатить ему за всё. Я хотел отомстить ему. Ведь со мной старший брат, который придавал мне головокружительное чувство уверенности. Патрик-Немец теперь не мог унизить меня. Как здорово гулять свободно, без страха. Я ждал. Но Патрика-Немца не оказалось на базе. Он так и не появился, пока у нас гостил Дон. На самом деле, это было не важно, потому что впервые в жизни после переезда сюда я смог выйти на улицу без страха. И впервые в жизни я чувствовал себя сильным, и мне это очень нравилось.

После службы в Германии моего отчима перевели в Форт Льюис в штате Вашингтон. Я по-прежнему проводил лето в Миннесоте у бабушки и дедушки, мои дни были заполнены. С двоюродными братьями и сёстрами мы постоянно играли в прятки около амбара и становились исследователями среди початков кукурузы. Часто ходили на рыбалку, ловили ушастых окуней и щук в озёрах; проводили уйму времени в огромной компании кошек, которые жили в своём доме. Дни были длинными и влажными, а ночи полны жуков и комаров. Воздух наполнялся запахами травы, сена и земли. Великолепное, безмятежное время.

Я ходил в обычную начальную государственную школу, как и в Германии, там ко мне тоже цеплялись. Возможно, это случилось из-за того, что я постоянно менял школы, и у меня не заводились друзья, я всегда оставался новеньким. Казалось, мы только и делали, что постоянно куда-то переезжали. Наконец-то отчим ушёл в отставку и стал работать охранником в тюрьме на острове неподалеку. Поэтому мы снова переехали, и снова я поменял школу. И вновь, как обычно, стал новеньким в классе.

Всё могло получиться проще, если бы у меня сложились тёплые отношения с отчимом, Майком, но я просто не мог до него достучаться. Мы никогда не ладили. Он был настоящим солдафоном: строгим, пунктуальным и очень требовательным. Его взгляд на вещи базировался на правилах, порядке и дисциплине. Казалось, в нём отсутствовало место для любви или веселья. А я в детстве был своевольным мечтателем, который слонялся из угла в угол, сводя Майка с ума. Я представлял собой чистый лист, не имеющий понятия о том, как устроен мир.

В старших классах школы Джефф Монсон занялся борьбой и начал участвовать в различных региональных соревнованиях.

Личный архив автора

Но одна вещь вызывала у меня острый интерес – спорт. Вскоре я стал играть в американский футбол и бейсбол. Поначалу хотелось стремительно достичь результатов. Но вместо этого я попадал в напряжённые ситуации, что само по себе стало проблемой. Дело в том, что я любил спорт, но сильно нервничал из-за того, что нужно появляться на публике. То есть, выступать перед другими людьми, которые меня оценивали. Как будто бы я читал вслух в классе, где всегда был ходячей катастрофой. Никогда ничего хорошего из этого не выходило, и теперь мне требовалось показывать себя на поле. В американском футболе мне доверили роль вратаря, на котором лежит самое высокая ответственность в команде, что отнюдь не улучшило ситуацию. Чувство опустошённости настигало всякий раз, когда мне забивали гол. Пропустив, я казнил себя перед всеми. Это было ужасно.