Павел Алешин - «Локомотив». Возвращение на пьедестал

И третье чемпионство «Локомотива» – это и их золотые медали, как и в двух предыдущих. Без этапов, пройденных клубом при поддержке первых лиц главных железнодорожных ведомств страны, ничего бы этого не было.

И среди всех наград, которые я заслужил своим тренерским трудом, особое место занимают два скромных значка «Почетный железнодорожник».

В Москву-то я вернулся, но сомнения в правильности решения продолжали одолевать. С «Памиром» мы уже почти выбрались из Первой лиги в Высшую, в Душанбе у меня сложилась определенная тренерская репутация, ко мне с уважением относились и руководители Таджикистана, и болельщики, а в «Локомотиве» предстояло начинать все сначала.

Но Николай Конарев сумел найти нужные слова, развеявшие мой скептицизм. «Мы помним тебя лидером, капитаном «Локомотива», – сказал он. – Считай, что «Локомотив» – твой дом. Работай спокойно, мы верим в тебя. Будут трудности, поможем».

«Локомотив» в те времена был Богом забытым клубом. Одно время в горкоме КПСС даже ставился вопрос о его закрытии. Но Конарев считал команду одним из подразделений Московской железной дороги, Министерства путей сообщения – передовых советских ведомств. И футбол мечтал поднять на ту же высоту.

Не знаю, взялся бы я за это безнадежное дело, если бы не школа, которую прошел в футболе игроком.

После приглашения из орловского «Спартака» в московский к столице привыкал долго. По-настоящему моим городом Москва стала где-то через год. Болельщики признали меня после матчей на Кубок обладателей кубков против югославского ОФК. Это был дебют «Спартака» в еврокубках.

Накануне матча в Белграде я получил травму – коленный сустав распух. Но так хотелось играть, что никому об этом не сказал и вышел на поле. Получилось удачно. Сначала добил отраженный вратарем мяч, и мы повели 1:0, потом решился на индивидуальный проход и завершил его точным ударом – 2:0. «Спартак» тогда победил – 3:1. Ответный матч в Лужниках мы выиграли – 3:0, и первый мяч тоже я забил.

Карьера моя стремительно шла ввысь, но тут в «Спартаке» поменялся тренер. Вместо Николая Гуляева назначили Никиту Симоняна.

Никита Павлович – прекрасный человек и замечательный тренер, педагог. Он мог не только объяснить нам, как надо играть, но и в свой 41 год многое показать. По воротам он бил лучше любого из нас по силе и точности. Работать с ним было невероятно интересно.

Вспоминаю об этих временах не для красного словца, а чтобы показать, каких замечательных учителей встретил на своем футбольном пути, какую прекрасную школу прошел под их руководством.

Но первым моим наставником в «Спартаке» был Николай Алексеевич Гуляев, о котором сейчас почти не слышно. А ведь это он приводил «Спартак» к чемпионским титулам в 50-е годы и мне помог быстро раскрыться. Спокойный, уравновешенный, справедливый, он много внимания уделял молодежи, помогал, доверял ей, а мне, как сам бывший форвард, многое подсказал, многому научил.

Начальник команды «Спартак» Николай Петрович Старостин был потрясающим, как сейчас сказали бы, мотиватором. Его выступлений перед каждым матчем спартаковцы ждали с нетерпением. И после его красивой зажигательной речи силы у нас удваивались.

Известно, что у каждого тренера свой взгляд на построение команды, ее игры. И если при Гуляеве я постоянно выходил на поле в стартовом составе, то при Симоняне все реже. Вроде бы на тренировках старался выполнять все задания от и до, но ситуация не менялась.

На такой грустной ноте для меня подошел к концу сезон 1967 года, наступила пора службы в армии, и мое приглашение в московское «Динамо», клуб, которому я симпатизировал с детства. Тренировал команду Бесков, работать под руководством которого мечтал едва ли не каждый футболист.

Четыре динамовских года стали самыми счастливыми в моей карьере игрока. Константин Иванович учил нас не только хорошему футболу, но и жизни, давал много бытовых советов, полезных для прогресса молодого футболиста, даже своим внешним видом – на тренировках всегда выбритый, аккуратно с четким пробором причесанный, модно с иголочки одетый за пределами поля – подавал пример футболистам.

В «Динамо» у нас сложился очень дружный коллектив. Мы были молодыми, мечтали достичь в футболе больших высот, и у нас многое получалось, все с огромным желанием работали на тренировках, а после них часто собирались вместе. Нам было о чем поговорить, что обсудить, общность интересов была невероятная. Возможно, именно то динамовское единение я смог пронести сквозь годы. Оно послужило впоследствии прообразом локомотивского микроклимата, который справедливо стали называть семьей.