Фарфор и керамика были самыми разнообразными: по виду, форме, расцветкам, назначению. Рисунки, украшавшие эти изделия, были очень необычны для меня, воспитанной на российско-западном изобразительном искусстве. Формы и виды цветов – пионов, хризантем, лотосов, их сочетания, даже количество от одного до тысяч цветов завораживали своей красотой и экзотичностью. Загадочно выглядели пейзажи, украшавшие китайские изделия. Они отличались от привычных и расцветкой, и тематикой, и стилем.
Поражали и жанровые сценки с людьми, а чаще с фольклорными образами: красивая одежда, изящные жесты, выражение лиц, мастерски зафиксированные кистью художника с помощью небольшого количества штрихов.
Сервизы, вазы, кое-какие статуэтки, пиалки, чайные кружки с крышками стали очень модными среди москвичей и превратились в непременный атрибут любой кухни. Хозяйственные магазины были украшены в те годы, как букетами цветов, массой самых разнообразных термосов любых размеров и расцветок. В московских универмагах часто продавались великолепные китайские пуховые одеяла и подушки, а магазины тканей изобиловали роскошными китайскими шелками разных видов.
Кое-что из перечисленных вещей было и у нас дома: одеяла, подушки, термос, чайные кружки. Но главное, что постоянно притягивало мой взор, будило интерес к стране происхождения, – это были фарфоровая статуэтка, изображающая очень доброго старичка с пчелой и посохом в руках (потом я узнала, что это был бог долголетия – Шоу-син), картина с изображением тигра, не нарисованная, а вышитая гладью, набор рюмочек из слоновой кости с очень изящной живописью и иероглифами на стенках. Все это были подарки от папиного друга, который несколько лет проработал в Китае.
4. В школьные годы наш класс (школа № 711 г. Москвы) вел переписку со сверстниками за рубежом. Мне достался в качестве партнера китайский школьник. Переписка продолжалась около года, и в каждое письмо китайский друг включал фразу: «Жду ответа, как соловей лета». Таково было мое второе прикосновение к Китаю. Тогда я не знала, что эти письма были некими предвестниками дальнейшей моей судьбы, что они сыграют свою роль в ней.
Далее помню, как уехала с родителями на год в Китай (г. Урумчи) моя подруга, одноклассница Наташа Рахимова. Но почему-то по ее возвращении особенных, запоминающихся разговоров о Китае не было. В школе единственное, что мы слышали, это о ссоре СССР и КНР и их напряженных отношениях. Никто уже не произносил фразу: «Русский с китайцем – братья навек!».
5. Институт (1964–1969 годы). Я оказываюсь в китайско-корейской академической группе, так что информация о Китае доходила до меня от одногруппников-китаистов. Всецело поглощенная изучением корейского языка, экономики и немножко истории Кореи, я по большому счету, кроме самых веховых событий, ничего не знала о Китае, за исключением информации в контексте КНДР – Китай. А к веховым событиям можно отнести начавшуюся в 1966 году «культурную революцию» в КНР, дошедший до полного абсурда культ Мао Цзэдуна и вконец обострившиеся советско-китайские отношения.
6. Китай по-настоящему вошел в мою жизнь в 1968 году, когда я вышла замуж за Женю Бажанова, моего одногруппника-китаиста. Поначалу у нас обоих присутствовал прежде всего страх в один «прекрасный» день быть направленными на работу в Пекин. Одно дело изучать Китай, китайский язык теоретически, на расстоянии, понимая величие этой страны, ее богатейшую и древнейшую культуру и историю, совсем же другое – представить себя живущими в этом столь недружественном, чужом и, невзирая на горы прочитанной литературы, во многом непонятном и далеком государстве.
Тем более что враждебность в отношениях наших стран нарастала и в 1969 году вылилась в открытую конфронтацию между Пекином и Москвой. 3 марта 1969 года и позднее 14–15 марта на реке Уссури в районе острова Даманский на советско-китайской границе произошли вооруженные столкновения. В течение нескольких дней мы все жили в страхе новой начинающейся войны. Много лет спустя я узнала, что мой дядя, Георгий Антонович Кленовский, в то время подполковник штаба Московского округа Вооруженных сил СССР, принимал участие в этих событиях непосредственно в зоне конфликта.
7. В 1973 году мы с мужем оказались в Сан-Франциско, куда Женя был направлен на работу в генконсульство в качестве специалиста по Китаю. Так произошла моя первая встреча с Китаем, точнее «зарубежными» китайцами, проживающими в США. Чайнатаун – район Сан-Франциско, где обитали китайские эмигранты, вспоминается как феерическое театральное зрелище: тысячи красочных лавочек, изобилующих диковинными сувенирами, аптеки экзотических китайских лекарств, продовольственные магазины, поражающие тысячами ароматов китайских специй, китайские кинотеатры, и, наконец, самое запомнившееся – множество китайских ресторанов с фантастически вкусной и разнообразной едой.
Читать дальше