Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 7. Часть 10. Преодолевая трудности. Часть 11. Достижения и превратности судьбы

С помощью Ашихмина Романовский освободил от проректорства Наталью Петровну Гераскину, добрую, гибкую, неконфликтную женщину. Начал Ашихмин с того, что снял фотографию Гераскиной с Доски почета. Ее функции стали одну за другой передавать вышеупомянутому Кузнецову и в конце концов должность проректора по учебной работе упразднили. Ашихмин, однако, не оставлял Гераскину в покое и в дальнейшем, после ее перехода в научное подразделение.

Как-то Ашихмин спрашивает меня, знаю ли я, что моя подчиненная Гераскина ездила недавно в США. Отвечаю, что она в отпуске, который может проводить в любой точке земного шара, причем без уведомления администрации Дипакадемии. Разве есть закон, запрещающий трудящимся отдыхать за пределами Москвы? Ашихмин соглашается, что такого закона нет, но, переходя на шепот, уведомляет меня, что, будучи за океаном, Гераскина критиковала ректора Романовского. Откуда это известно? Получена официальная депеша из посольства СССР в Вашингтоне. Приходится высказывать изумление:

– Сейчас такие времена, что российские граждане на каждом перекрестке громогласно костерят президента страны. То же самое делают телевидение и пресса. Все это воспринимается как законное и нормальное явление. А тут вдруг оказывается, что критика ректора Дипакадемии – большой криминал. И наши дипломаты в Вашингтоне не жалеют государственных средств и собственного времени для информирования Родины о такой «угрозе национальной безопасности»!

Романовский сделал еще ряд довольно странных назначений, чем не способствовал повышению качества учебного процесса. А вот с хозяйственником отгадал. Прежнего проректора по хозяйственным вопросам В.И. Рудакова справедливо освободил от должности. Тот мало что делал и с пренебрежением относился к профессорско-преподавательскому составу и его нуждам. В ужасном состоянии пребывало хозяйство Дипакадемии. На одном из ректоратов Романовский назвал академическую столовую «хлевом» и потребовал привести ее в «человеческое состояние». Рудаков отрезал: «Это невозможно!». Аналогичным образом реагировал он на другие поручения и призывы.

В процессе поиска замены Рудакову Романовский обратился за помощью ко мне. Я рекомендовал сначала одного, потом второго приятеля, имевших определенный опыт хозяйственной деятельности. Ректор одобрил обе кандидатуры, но приятели, увы, сдрейфили, после длительных колебаний один за другим отказались. Причем первый из них, Володя Куликов, еще и обвинил меня, что я «пытался его подставить», работенка, мол, ужасная.

В конечном счете Романовский нашел в высшей степени достойного кандидата, Анатолия Александровича Иллюка. Он проработал в Дипакадемии 12 лет, вплоть до 2006 года, и сделал для развития нашей организации больше, чем кто-либо другой. Начал, кстати, со столовой, которую очень быстро привел в приличное состояние.

Обратил свой взор новый ректор и на науку. Сразу же посетил Большой Козловский переулок. Обошел все кабинеты, познакомился с сотрудниками, поинтересовался, кто чем занимается, удивился почему-то наличием у одного из исследователей бороды. Ужаснулся состоянием служебных помещений. Заинтересовался сауной, которая принадлежала бывшему проректору по хозяйственным вопросам. Поклялся ее закрыть, но не сделал этого и вообще больше никогда об этой сауне не вспоминал.

Заглянул новый ректор и в музей Дипакадемии, располагавшийся в третьем корпусе на Б. Козловском. На стенах там висели фотографии выпускников ДА, ставших впоследствии послами СССР и стран-союзников, таких насчитывалось более 300 человек. На стеллажах лежали огромные альбомы, каждый из которых был отведен под фотографии всех выпусков Академии с 1940-х годов и до наших дней.

Романовский выразил удивление:

– Зачем вы держите подобный хлам?

– Как зачем? Это же история Дипломатической академии и то, чем мы можем гордиться. Когда показываем музей посетителям, в том числе иностранным, они проникаются уважением к нашему вузу!

Мои доводы Романовского не убедили, он недовольно фыркнул и обещал «разобраться» с музеем. И, действительно, разобрался – альбомы были уничтожены, фотографии на стенах оставлены без присмотра. Часть их со временем исчезла, остальные (уже после ухода Романовского с ректорского поста) сорвали и перевезли на Остоженку.

По настоянию ректора началась переаттестация кадров в научном отделе. Некоторых сотрудников, действительно нерадивых, уволили. Кто-то, от кого тоже следовало освободиться, сумел найти подход к ректору и уцелел. Скандал возник в связи с неким Дико. Он числился в научном отделе, но на службе не появлялся. Я его и в глаза никогда не видел. Прежний ректор Пересыпкин велел мне не беспокоиться о трудовой дисциплине Дико. Тот, мол, специализируется на проведении общественных форумов, вне рамок ДА, пусть и продолжает.