Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век

По поводу России гости отметили, что, хотя она тоже развивается, кое-что здесь печалит. Миниатюрного старичка Лао Чжу милиция трижды останавливала во время прогулки по центру Москвы. Проверяли документы, вымогали деньги. Лао Ян заметил, что России не подходят китайские рецепты реформ – другие люди, другая философия.

В ноябре 2004 года нам нанес визит китайский историк Луань Цзинхэ. Он учился и защищался в Ростове-на-Дону и блестяще выучил русский язык, освоил наши манеры и привычки. Острил, колотил собеседников по спине, лез целоваться. И с удовольствием угощался спиртным. Мне Луань так понравился, что я стал звать его на все наши мероприятия – защиты диссертаций, круглые столы, банкеты. Луань со всеми находил общий язык, всех веселил, произносил замечательные речи и тосты. Пробыл он тогда в Москве месяц. И мы общались чуть ли ни каждый день.

При всей открытости, веселости, бесшабашности и вроде бы прорусскости Луань Цзинхэ в серьезных беседах сетовал, что в России очень плохо относятся к китайцам. Обижают, оскорбляют, третируют. Особенно милиция. Утверждал даже, что к китайцам отношение неприязненней, чем к чеченцам. Слушать такие слова было некомфортно и печально.

Летом 2005 года мы познакомились с очень любопытной девушкой-китаянкой. Она школьница, дочь четы бизнесменов, ведущих дела в России. Девочка учится в английской школе в Москве, русского не знает, но блестяще владеет английским. Она прекрасно одета, воспитанна, умна, развита, хорошо формулирует мысль. Разбирается в классической литературе, религии, политике, экономике Поднебесной. Самое поразительное – ее рассуждения о внешнем мире. У Китая, по мнению девочки, есть козыри, но у России перспективы развития все-таки лучше. Российские сильные стороны: огромная территория, колоссальные ресурсы, избыток земли. В обозримой перспективе лидером, однако, будут оставаться Соединенные Штаты. А что дальше? Отдаленное будущее предсказать невозможно.

Мы с Наташей показали девочке фотоснимки, запечатлевшие Китай в 1980-х годах. Она была ошеломлена, перебирала фото и раз за разом приговаривала: «Как Китай изменился! Неужели он был таким отсталым, примитивным, убогим, неопрятным!». Убедительное доказательство того, какого прогресса добилась Поднебесная, если девочка-китаянка не узнает на фото свою родину двадцатилетней давности. Да и сама девочка – свидетельство этого прогресса. В 1980-х годах ее сверстницы в КНР были весьма забитыми существами, с довольно узким кругозором и странноватыми в глазах иностранцев манерами.

Хотя не стоит, конечно, отмечали мы с Наташей в беседах между собой, и переоценивать степень перемен. Упомянутая выше девочка принадлежит к новой китайской элите, абсолютному меньшинству. Большинство юных китаянок все еще живет, как в прошлом, а то и хуже. Вопиющий факт – по количеству женских самоубийств КНР далеко опережает все другие страны. На Китай приходится 56 % женских самоубийств в мире! Особенно свирепствует этот недуг в деревне, где девушки страдают от избиений, оскорблений, бесправия, унижения, бедности, безнадежности, тяжелого труда. Не забывали мы и о том, что в китайской деревне сохранялось и такое варварство, как умерщвление новорожденных девочек. Поскольку правительство тогда не позволяло крестьянам иметь больше одного ребенка, родители предпочитали обзаводиться сыном.

Но в целом, признавали мы с Наташей, китайцы меняются, в том числе и дипломаты. В ноябре 2005 года нам нанес визит Временный Поверенный в делах (ВПД) КНР в России. Прочел наше интервью по Китаю в «Политическом журнале», оно понравилось, решил познакомиться. Принес целую кучу подарков – чайный сервиз, несколько пачек высококачественного чая. Потом мы встречались в особняке наших с Наташей приятелей, в ответ дипломат устраивал банкеты в изысканном китайской ресторане «Чайна Дрим», в посольстве КНР. В них участвовали его супруга, коллеги. Угощали нас деликатесами, включая супы из ласточкиного гнезда и акульих плавников, продолжали дарить сувениры (чай, китайскую водку, палочки для еды). Мы в ответ преподносили шкатулки, матрешки, запонки, броши и т. д.

Китайские дипломаты всякий раз были безукоризненно одеты, вели себя дружелюбно, раскованно, открыто. Как-то я начал хвалить Мао Цзэдуна, так, мол, много для Китая сделал. Дипломат согласно кивал головой, а когда я закончил монолог, сказал: «Да, все это правильно, жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов». Мы с Наташей обомлели, столь крамольное заявление было сделано высокопоставленным дипломатом КНР, да еще в присутствии его коллег-подчиненных! Решив, что ослышался, я продолжил попытку отдать должное вкладу Мао в дело восстановления величия Поднебесной. «Мао, – напомнил я, – покончил с унизительной зависимостью Китая от иностранных держав, заставил весь мир уважать Китай, считаться с ним». Дипломат по-прежнему сопровождал мои слова кивками согласия, но затем повторил: «Жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов».