Анатолий Матвийчук - Щербатая луна. Проза

– Толик, спой!

Это Алик Агзамов подал гитару. Толик, подстроив гитару, начал петь «Москву златоглавую» – любимую песню офицеров роты.

– Товарищ старший лейтенант, – это дежурный, командиру роты. – Семнадцатый на связи.

– Я десятый, на приеме.

– Десятый, наблюдаю перемещение группы женщин и детей на окраине города.

– Понял, усилить наблюдение.

– Товарищи офицеры, с праздником вас! Прошу всех вернуться на позиции.

Командиры поднялись, двинулись к своим подразделениям.

Группа Матвеева находилась за взлетной полосой, занимая оборону на трех БМП. В отсутствие командира старшим оставался старший сержант Муханов. Матвеев был на полпути к позициям, когда красноватый и горюче-горький взрыв взорвал тишину. Посреди взлетно-посадочной полосы медленно оседал столб пыли. Радиостанция, болтавшаяся на боку, ожила: «Восьмидесятый (позывной комбата), я тридцатый (третья рота), обстрелян из миномета…».

Эфир накалялся с каждой минутой. Каждый старался доложить, что у него происходит, надеясь, что с его докладом произойдет чудо и эта непонятная стрельба утихнет. Матвей прыжками понесся к своей машине. Боковым зрением он отметил, что взвод занял выкопанные траншеи, но огня не открывал, ждал команды. На командирском месте сидел Муханов:

– Товарищ лейтенант!

Матвеев быстро надел шлемофон:

– Я семнадцатый! К бою!

Командиры отделений продублировали команду. Поворачивая прибор наблюдения, Матвеев пытался увидеть, что происходит на подступах к позиции.

– В эфире. Я восьмидесятый! Всем стой. Прекратить огонь! Осмотреться!

Матвеев, поворачивая прибор, заметил непонятные тени. Присмотрелся – духи! Духи! Уничтожить из пулемета!

Башня пошла вправо, остановилась и, дергаясь, стала поливать четвертый ориентир огнем из пулемета. Тени заметались по полю. Впереди машины взметнулся шлейф дыма и огня. Через люк в машину вполз едкий дым.

– Из гранатомета, гады! Внимание! Я семнадцатый. Над четвертым. Осколочным. Огонь!

Три машины коротко рявкнули, и трассеры выстрелов расчертили пространство.

– Аллах Акбар!

Значит, верно.

– Я семнадцатый. Ориентир четыре! Расход три! Огонь!

Спокойствие, Матвей. Спокойствие.

– Я тридцать третий, наблюдаю движение вдоль полосы взлета.

– Семнадцатый! Я восьмидесятый! Противник с тыла! Уничтожить!

– Внимание! Я семнадцатый! За мной марш!

БМП Матвеева дернулась, задом вышла из капонира. Одновременно вышли еще две машины. Маленькая колонна, неслышимая в грохоте боя, а батальон вел бой, рванула к взлетно-посадочной полосе.

Духи обнаружили себя вспышками огня.

– Я семнадцатый, противник вдоль полосы взлета!

– Уничтожить!

Борта БМП осветились огнем. Десантники приступили к уничтожению противника. Артиллерийская батарея рявкнула, и в небе повис огненный шар, как прожектор, освещая местность. В это время машина Матвеева дернулась, и как-то неправильно, недопустимо, дала крен, наскочила на камни и заглохла.

– Серик, в чем дело? Серик!

Механик-водитель молчал. Матвеев выскочил из люка и нагнулся над ним. Серик Иманжанов, механик-водитель командира взвода, лежал головой на штурвале. С виска стекала кровь.

– Слава, ко мне! – наводчик-оператор выскочил из люка и стал на ребристый лист. – Помоги!

Вдвоем они вытянули тяжелое тело Серика, передали его в десант. Матвеев сам сел за штурвал.

– Внимание! Я семнадцатый! Отходим на свои позиции!

– Семнадцатый, я восьмидесятый! Что там у тебя?

Что сказать, Матвеев не знал. Это уже потом он научится словам.

– У меня трехсотый! У меня двухсотый!

А сейчас он и его солдаты переступили черту. Сегодня была война. Она для лейтенанта Матвеева и его взвода началась внезапно, в праздник. Она навсегда разделила их жизнь на «до» и «после».

– Я – семнадцатый. Всем! Стой! Врача на позицию!

Вертолет падал. Гордая винтокрылая машина еще минуту назад красовалась в голубом сиянии неба, неслась по небосводу.

– Командир! Трасса!

Летчик увидел вспышку и трасу от ракеты. Он попытался отвернуть. Машина рванула вправо, и тут раздался взрыв. Взрыв произошел где-то возле винта. По корпусу пробежала дрожь и наступила тишина. Двигатель престал работать. Вертолет завалился на борт, клюнул носом и пошел вниз. Летчик держал в руках ручку управления, ноги пытались еще давить на педали. Вертолет падал! Борттехник, что-то кричал. Летчик не слышал его. Он пытался предотвратить падение!