Светлана Островская - Роберт Генин. Прощание с иллюзиями. Документальная повесть

Выросшая в эпоху «развитого» социализма, я мало интересовалась судьбой своих родителей, выходцев из тех же самых еврейских местечек черты оседлостей. Но страх «по умолчанию», густым туманом окутавший жизнь в нашей семье, вошел, что называется, в печенку. Братья моей мамы, родившейся в Умани, уехали в Канаду еще в 20-х годах прошлого века. Братья отца, родившегося в Белорусско- польском местечке Дисна в те же годы переселились в Палестину в 30-х. Что чувствовали советские граждане, чьи родственники жили за границей, знают только те, кто жил в это время. Вполне понимаю тех, чьи семьи разделились навсегда, ничего не зная о судьбах близких по обе стороны границы.

Сидя на уютной московской кухне, и слушая рассказы Софьи Борисовны, я начинала понимать ее младшую дочь Веру. Успешный молодой врач, только что защитивший диссертацию, именно она была инициатором и толкачом отъезда.

В эпоху интернета, живущие в разных странах люди стали ближе друг другу. Так в нашей жизни появился Алексей Николаевич Родионов. Зашелестели страницы семейных архивов. История имела продолжение.

Дедушка Регины и Веры Гениных, Вениамин Яковлевиче Генин, был почти ровесником своего племянника Роберта, будущего знаменитого художника, «европейского эстета, странника и строителя Дворца Советов».

Родился Роберт в селе Высокое, Могилевской губернии. Могилев был типичным городом черты оседлости Российской империи. Могилевскую синагогу когда- то расписал Хаим Сутин, которого Марк Шагал считал своим родственником.

Дедушка и бабушка. Рисунок Роберта Генина

Полностью восстановить родословную Гениных почти не удается. Однако известно, что Янкель (Яков, Jacob) Генин, имел по меньшей мере 4-х сыновей, Вениамина (Беню, Benjamin), Моисея, Льва (Лейба) и еще одного, имя которого потеряно. Лейба стал отцом художника Роберта Генина, с которого и начался этот рассказ. Моисей стал отцом Абрама Моисеевича Генина, профессора в области космической биологии, физиологии и авиа космической медицины; полковника медицинской службы и лауреата Государственной премии СССР. Вениамин Генин, дядя и друг будущего художника стал врачом.

В родном местечке дедушку Янкеля считали интеллигентным чудаком, который больше раздавал, чем зарабатывал, что, в конце концов, его и разорило. Однако, его правнучка Вера вспоминает, что слышала от своего дяди Абрама Моисеевича Генина, что Янкель слыл местечковым ученым человеком, интересовался науками. В доме было много книг по астрономии, математике и Каббале, еврейской мистике. Да и не удивительно, ведь именно из могилевской губернии вышли Любавические раввины, распространившие свое учение сначала в Екатеринославскую губернию, а потом и по всему миру.

Именно Янкель настоял, чтобы дети учились и имели профессию. Внука Роберта он отправил учиться в лучшую рисовальную школу Вильно, в затем в Одессу. Здесь у мальчика обнаружился талант рисовальщика, его работы, как наилучшие, отбирались для отправки в Императорское художественное училище.

Сын Янкеля, Вениамин Яковлевич, получил образование фармацевта и по, слухам, имел собственную аптеку в Одессе, там же, где учился в рисовальной школе Роберт Генин.

Дядя Вениамин. Рисунок Роберта Генина

По- разному сложилась их судьба. Говорят, что судьба – это характер, а характер у Гениных был похожий. Оба, дядя и племянник, были восторженными идеалистами, мечтавшими о славе и служении любимому делу. Оба отдали свои жизни и талант стране Советов, которая их забыла.

Царские ограничения не позволяли евреям жить вне черты оседлости, а семья была умеренно религиозной. Об этом говорит тот факт, что в ортодоксальной еврейской традиции запрещалось изображение человека. Но все же семья хранила еврейские традиции, домашним языком был идиш.

Где могли учиться в те времена еврейские юноши? В гимназиях, технических училищах и университетах для еврейских детей существовал строго ограниченный процент. В больших городах и столицах евреям без высшего образования или высокого имущественного ценза разрешалось жить лишь в случае, если они учились в зубоврачебных школах или на курсах фармакологии, да и то, лишь в ограниченных районах.