Валентина Саянова - Валентина

Однако дружба с этими девочками ограничивалась только школьным временем. Во внеклассных мероприятиях они не участвовали: ни в просмотре кинофильма с его обсуждением, ни в походе возглавляемого мной пионерского отряда на лыжах, ни в катаниях на санях с Днепровских круч. И, надо сказать, много теряли. Чего только стоил поход на водоочистительную станцию, который мне удалось организовать через работающего там отца моей близкой подруги Оли Логвиненко! Ее папа показал нам самые сокровенные места, доступ к которым для посторонней публики был ограничен. Картина необычайная. С высоты перед нашим взором предстали огромные резервуары со спокойной и бурлящей водой. Все это сопровождалось громкими звуками низвергающихся откуда-то струй. Казалось, будто ты попал в какой-то нереальный мир, словно тебя затягивает в глубину. Увиденное произвело на меня очень сильное впечатление. Это запомнилось на всю жизнь – с тех пор мне не нравилось находиться в воде, плавать рядом с искусственно сооруженными строениями типа железобетонных волнорезов на море. С некоторой опаской, но с интересом я заплывала в гроты, так как они были натуральными, созданными самой природой. А в тот момент, на водоочистительной станции, я думала о том, как не люблю заглядывать в глубокие колодцы с водой, когда гощу у бабушки и дедушки в деревне.

Никого особенно отсутствие Гали и Лиды на внеклассных мероприятиях не заботило. У них была своя жизнь, а члены возглавляемого мной пионерского звена были довольны тем, как мы проводили внешкольное время. Так в добром согласии в мае 1941 года мы закончили четвертый класс и настроились на каникулы. Только несколько лет спустя, после окончания Великой Отечественной войны, судьба чуть было не свела нас с Галей – мы жили в Кишиневе рядом, учились в одном университете, о чем я узнала от сокурсницы Гали, которая по ее просьбе должна была организовать нашу встречу на одном из университетских вечеров. Я училась на химическом факультете, Галя – на филологическом. Узнала обо мне она, очевидно, через дочь секретаря Черновицкого горкома партии М. К. Долгого, Рину, – с этой семьей мы были знакомы и много общались с Риной на почве увлечения балетом.

Но когда в разгар танцевального вечера в дверях помещения появилась девушка в откровенно декольтированном синем платье, увешанная бриллиантами, в которой я должна была узнать Галю, я попросила меня не называть. Слишком большой был контраст между ею и остальной студенческой публикой, главным образом фронтовиками, одетыми в видавшую виды военную форму. Это был человек совершенно из другой жизни, не задумывающийся о том, в какой среде он находится. Все во мне запротестовало, нам не о чем было с ней говорить. Сейчас, по прошествии многих лет, я, возможно, поступила бы по-другому, но тогда были слишком свежи воспоминания обо всех невзгодах и трагедиях военного времени. Я стояла выше этих неуместных нарядов и драгоценностей. Приди она в более скромном виде, мне бы наверняка захотелось с ней пообщаться, тем более у нас было что вспомнить – самые прекрасные школьные времена… Казалось бы, принимая в расчет ее социальный статус, следовало бы поступить по-другому, но я не смогла. И только позже поняла, что сделала правильно. Однако возвратимся к временам довоенных лет.

Днепропетровск. Май 1941 года. Я, папа, мама, сестра Тамара

Днепропетровск. 1941 год. Я и сестра Тамара

Май, 1941 год. Вот и окончен четвертый класс. Расстаемся со своей учительницей Евой Моисеевной. В пятом будут новые преподаватели по отдельным предметам. Будут… Тогда никто не ведал, что это последний мирный месяц, хотя тревожные ощущения уже изрядное время владели душами простых людей, отнюдь не имеющих отношения к военным делам. Мужчины нашего двора, как обычно, собираясь после трудового дня за садовым столом «забить козла» [11] Игра в домино. , все чаще обсуждали новости прессы о взаимоотношениях между нашей страной и Германией, в которых не видели ничего хорошего. Я предположить не могла, что со школой встречусь только через несколько долгих, суровых, полных опасностей лет (четыре года и три месяца), совсем в другом месте, вдали от моего родного города Днепропетровска, – чудом уцелевшая, повзрослевшая, очень самостоятельная, побывавшая в страшных переделках шестнадцатилетняя девушка.