Татьяна Янковская - Когда душа любила душу. Воспоминания о барде Кате Яровой

Работу для химика в столичном округе штата Нью-Йорк, называемом районом Трёх городов (Three City area) – Олбани, Скенектэди и Трой, – найти было трудно всегда, а уж во время кризиса и подавно. Я звонила, писала письма, рассылала резюме и т. д., ходила в центр, где всё тот же консультант проводил тренинги. Специально нанятая машинистка печатала нам всё, что требовалось для поисков работы, стояли телефоны, по которым можно было бесплатно звонить агентам по трудоустройству и потенциальным работодателям (мобильных телефонов ещё не было), но всё было безрезультатно. А в свободное время, которого без работы у меня стало гораздо больше, я искала, кто мог бы устроить Кате концерт, помогала ей продавать аудиокассеты. Люди их охотно покупали, причём некоторые присылали больше, чем стоила кассета, – так, одна моя подруга прислала $50 вместо $10, другая $20. Все хотели помочь. Неожиданно легко оказалось находить желающих организовать концерты для Кати – у меня ведь не было знакомых в этой сфере, а тут зверь бежал на ловца. Моя подруга Жанна Каплан из университета Брандайс связала меня со своей коллегой Инной Броуде, и та дала мне телефон музыковеда Владимира Фрумкина, специалиста в области авторской песни, работавшего тогда на «Голосе Америки» в Вашингтоне. Когда я позвонила ему насчёт Кати, он страшно обрадовался: «А я её повсюду ищу». Оказалось, что он уже слышал её песни и безуспешно пытался с ней связаться. Фрумкин помог Кате с организацией нескольких концертов. Ей нравилось, как Владимир с дочерью Майей поют песни Окуджавы и Н. Матвеевой, вскоре после знакомства с ним она прислала мне их аудиокассету. По её словам, эту запись любил Окуджава, он говорил: «Слушаю Майечку и не могу – плачу». После встречи с Владимиром Катя сказала, что в разговорах по телефону он был более открыт, восхищался её песнями, а в личном общении был более сдержан. Позднее Фрумкин написал прекрасную миниатюру об их знакомстве для Катиного посмертного поэтического сборника.

Каждый раз, когда она сообщала мне об очередном предстоящем выступлении, я звонила жившим поблизости знакомым, чтобы они пришли сами и привели других. Выступала она на Восточном Побережье (Новая Англия, штаты Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания), в Калифорнии и в штате Огайо, где жила её подруга детства Татьяна Зуншайн. Как-то Катя позвонила мне из Калифорнии и тоном заговорщицы, с протяжными уральскими интонациями сказала: «Ну-у, Танечка, ваша ручка везде достаёт. Вчера на концерт пришла прекрасная женщина – Эмма, купила кассеты, принесла кучу подарков для Катечки». Эмма мне потом сказала, что было два подарка. Рассказывая через некоторое время про выступление в Бостонском общинном колледже, Катя сказала, что её прекрасно принимали, «принесли кучу цветов». Моя подруга Жанна, которая была на том концерте и подробно мне о нём рассказала, говорила, что цветы подарила она и какой-то парень. Может быть, был кто-то ещё. Но Катя не преувеличивала, считая «раз, два, куча», а то и «раз, куча» – это лишь ещё одна характерная для неё формула. Сначала я думала, что, несмотря на необыкновенную популярность её выступлений, она не была избалована материальными знаками внимания, но это было не так. Просто она умела ценить внимание к ней и радовалась этому. Об отношении к себе и своим выступлениям она прекрасно знала. Однажды я спросила у неё: «Как прошёл концерт?» Она ответила: «Бессмысленный вопрос. Концерты всегда проходят хорошо».

Выступая у нас дома, Катя говорила, что в России её ничто не держит, кроме дочки, по которой она очень скучает. Я процитировала эту фразу в небольшом тексте в четыре параграфа, который написала по-английски для нашего друга Миши Гольдина в Чикаго, где он пытался организовать Кате концерт в Еврейском центре. (В Чикаго она так и не поехала – не было попутчиков или спонсоров, а билет на самолёт стоил дорого.) Потом этот текст пригодился для организации других её концертов перед американскими аудиториями. По Катиной просьбе я сделала ксерокопии, и она сказала, что использует их как свою визитную карточку, кладёт на стол перед концертами. Потом перестала это делать после замечания Вики Швейцер: «Зарабатываешь, чтобы оплатить лечение? Ну-ну». Врачи в Амхерсте лечили Катю бесплатно, а жила она во время лечения у Джейн Таубман, Элейн Ульман и у той же Виктории. Катя была очень щепетильна и не хотела, чтобы мой текст был неправильно истолкован. Она с восхищением рассказывала мне о книге Швейцер «Быт и бытие Марины Цветаевой», после чтения которой, ещё в Союзе, написала Виктории письмо.