Андрей Жариков - Крушение 'Кантокуэна'

Василий Федорович жил здесь, на разъезде, с гражданской войны. Обстановку в стране он безошибочно определял по "пульсу" железной дороги. Сам он из-под Тамбова, из села Горелое. После гражданской остался в Забайкалье и привез сюда жену и сына - отца Мирона.

- Неспокойный наш край, - говорил лесник, - от самураев покоя нет.

Мирон уже слышал от дедушки, что японская военщина не раз устраивала конфликты на границе, засылала диверсантов и шпионов на советскую территорию.

Иногда поезда останавливались на разъезде Безымянном. Вагоны загонялись в тупики, и солдаты выгружали ящики, выводили лошадей, выкатывали пушки... Мирон пристально всматривался в лица офицеров и солдат: не появится ли кто-нибудь из знакомых, чтобы узнать об отце. А быть может, и отец приедет с каким-нибудь эшелоном... Он еще не знал, что отца уже нет в живых. Дед Василий не решался сказать ему об этом. Ведь сколько было разговоров, "если с отцом что случится, подамся на фронт".

Трудно было старику держать в тайне от внука страшную весть. А Мирон словно чувствовал беду. С разъезда приходил угрюмый, говорил с тоской:

- И на этот раз нет. А писал, что скоро увидимся...

Дед тихо вздыхал, прятал глаза, он боялся расспросов внука. "Сколько ни скрывай, - думал он, - а когда-то надо сказать Мирону о гибели отца".

МАЛЬЧИШКИ ЕХАЛИ В ЧИТУ

На рассвете послышался страшный грохот. Словно на крышу дома посыпались камни. Мирон вскочил и, глянув в окно, сразу подумал: нет, это не гром. В ту же секунду рядом с домом, где они жили, разорвался снаряд. Отец выбежал из спальни, застегивая на ходу портупею...

- Я в штаб! - крикнул он.

Сначала Мирон не осознал, что произошло, и ему было не страшно. "Ну, а если война?" - вдруг пронеслось в голове.

Прошло несколько минут, грохот взрывов не только не смолк, но стал еще сильнее. С дребезгом вылетели стекла, осыпалась штукатурка, в окна повалил едкий дым. Дом горел, пламя охватило сарай, крышу погреба и хлев. Хозяйка дома, молдаванка, у которой Ефимовы снимали флигель, бросилась вместе со взрослыми дочерьми во двор - спасать скот.

Мирон и его мама Лидия Петровна, учительница начальных классов, через сад, спотыкаясь о комья земли, вывороченные взрывами, побежали наискосок к шоссейной дороге. В спешке выскочили кто в чем: мать в цветастом сарафане, сын в коротких брючках и в майке. Даже сандалии не надел.

В небе появились самолеты с черными крестами на крыльях. Теперь уже не было сомнений: война! Над военным городком, где стояли танки и размещался в одноэтажном кирпичном доме штаб полка, поднялся столб черного дыма. Земля под ногами вздрагивала от взрывов бомб. За туповерхими лесистыми холмами что-то горело.

По винограднику бежали женщины и дети. Бежали и Ефимовы - мать и сын. Лишь бы подальше от грохота и пламени, от смерти.

Потом над головами бегущих людей стала рваться шрапнель, кто-то упал, послышались крики детей...

По шоссе один за другим мчались к границе грузовики с прицепленными пушками. Красноармейцы в касках, в руках винтовки. На пригорке автомашины стали сворачивать - одни вправо, другие влево. Артиллеристы проворно отцепляли орудия и тут же занимали позиции, изготавливались к стрельбе. В освободившиеся грузовики карабкались женщины, бойцы подсаживали детей.

Пока Мирон со своей мамой прибежали к шоссе, грузовики уже скрылись из виду. Вдруг возле них остановилась легковая "эмка". Из нее вышел генерал Малиновский: лицо суровое, широкие брови сдвинуты, но, как всегда, он спокоен и нетороплив.

- Как же теперь быть? Что делать? - Лидия Петровна плакала.

- Здесь оставаться нельзя. Уезжайте. - Родион Яковлевич запнулся. Ну, хотя бы в Харьков. Вам помогут в штабе округа.

Пока генерал писал записку, подошла еще одна грузовая автомашина с автоматчиками.

- Вот и прекрасно, - сказал генерал и приказал лейтенанту: - Срочно со своим взводом к берегу! Не дать противнику навести переправу через реку!

Потом подозвал водителя и, обращаясь к красноармейцу, сказал:

- Я прошу вас отвезти их за Днестр.

- Есть, товарищ генерал-лейтенант! - ответил водитель.

- Помогите им переправиться через реку. Мост разрушен, действуйте по обстановке.

Когда Мирон уже забрался в кузов, Родион Яковлевич достал из легковой автомашины серый плащ и кинул Мирону:

- Укутайся плащом! Продует!

Лидия Петровна села в кабину грузовика рядом с водителем.

- Спасибо! - сказала она.

...Ехали быстро. Машину на ухабах подбрасывало. Мирон сначала стоял, держась за кабину, а потом даже в плаще стало холодно от встречного ветра, и он сел на подвесную скамейку. Грохот боя на границе удалялся. Но еще долго был виден дым, уходящий в безоблачное небо.