Михаил Хохлов - Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый. Часть 2

Я взял банку сгущенки, пакет печенья и пошел искать Акая.

– Акая не видел? – спросил я у дневального.

– В умывальнике он.

Я решил подождать у входа в умывальник. Через пять минут из дверей умывальника вылетел боец из третьей батареи с окровавленным носом, а вслед за бойцом вышел Акай.

– Еще раз вы будете курить в туалете, когда дежурит моя батарея, я вас головой в унитаз окуну! Анан сигейм! – кричал Акай на солдата из третьей батареи.

Ну вот, кабардинец явно не в духе. Я замешкался – подходить сейчас, или нет? Раз уж решился, то нужно было доводить дело до конца, и я подошел.

– Акай! – окликнул я кабардинца.

– Чо хотел? – повернулся он ко мне.

– Меня зовут Миша Хохол. Я с взвода управления. Не найдется свободной минутки, чтобы поговорить.

Акай посмотрел на меня оценивающим взглядом, затем улыбнулся и сказал:

– Конечно, найдется. Пойдем.

Кабардинец взял меня под руку, словно старого друга, и мы пошли с ним вдоль коридора.

– Что у тебя случилось, Хохол? – как-то по отечески, неожиданно для меня, спрашивал Акай.

– Не у меня. Я за друга пришел говорить. Сегодня на ПХД ты кричал на нашего сержанта Димку Гурбанова. Потом еще и на вечерухе.

– Это ты про того еблана, который первый батальон пропустил?

– Он нормальный парень, Акай. Просто ему нужно немного больше времени, чтобы адаптироваться, понимаешь? Нам всем нужно. Ты, наверное, слышал, что мы сменили власть во взводе.

– Слышал. Очень дерзко с вашей стороны. Это смелый поступок. Но, если вы взялись «рулить» во взводе, то должны этому соответствовать, чтобы из-за вас не страдал весь дивизион, как это было сегодня у ПХД. Что потом скажут в других частях, когда узнают, что наш дивизион уступил первому батальону? Что артдивизион чмошники? Мне такая слава не нужна.

– Знаю, Акай. Все ты правильно говоришь. Сейчас, я лишь прошу у тебя дать нам немного времени, чтобы освоиться. Мы сами по себе и это осложняет с решением проблем с другими подразделениями.

– Если эти проблемы касаются всего дивизиона, то одни вы уже не будете – это общая проблема.

Мы дошли с Акаем до дальней оружейной комнаты, которая уже давно не действовала. Потом мы развернулись и пошли обратно по коридору. Старослужащие провожали нас недоумевающим взглядом – почему Акай идет под руку с Хохлом и беседует с ним, словно старые друзья. Да я и сам недоумевал, почему Акай, изначально, отнесся ко мне с пониманием. Как бы то ни было, я ему за это благодарен.

– Спасибо тебе, Акай, за то, что выслушал меня.

– Нет проблем, Хохол. Обращайся, если что.

Я уже собрался уходить, когда вспомнил про печенье с банкой сгущенки, которые все это время я держал в руках.

– Вот, возьми. Это от души. От нашего взвода, в знак признательности.

– Саул, Хохол! – обрадовался Акай и принял мой подарок.

О разговоре с Акаем никто из ребят со взвода не знал. Не стал я и потом, спустя много времени, рассказывать об этом. Я решил сохранить наш с Акаем разговор в секрете, чтобы не зацепить гордость своих парней.

После беседы с кабардинцем, он стал со мной дружески здороваться. Потом он начал здороваться и с ребятами с моего взвода. Никто из парней не понимал, почему этот кабардинец так благосклонен к нашему взводу. Парни считали, что так и должно быть. И только я понимал, что, если бы, я не побеседовал тогда с Акаем, мы могли бы не удержать свое положение во взводе.

В свою очередь, тот разговор с Акаем, позволил мне чаще с ним общаться. Даже, изредка, но стал здороваться со мной. Это видели и другие старослужащие, которые не разделяли наших побед во взводе. Видя, как я общаюсь с Акаем, большая часть старослужащих смирилась с тем, что мы не хотим быть «слонами».

Я начинал выходить за рамки своего взвода и пробираться в окружение дивизиона. Это было лишь начало. Предстоял еще очень долгий путь.

Я уже упоминал, что незадолго до событий со сменой власти во взводе, в наш дивизион прибыл новый взводник – кадровый офицер лейтенант Тишинский.

Родом Тишинский был из Ростова – о чем постоянно напоминал его ярко выраженный ростовский говор. Чуть выше среднего роста, славянская внешность, светло-русые волосы и серо-голубые глаза. Лицом симпатичен. Таким был лейтенант Тишинский. Поначалу очень скромный офицер, вел себя довольно скованно. Видно было, что он растерян и многих вещей недопонимал. Пытался навязывать свои порядки и применять то, чему учили его в офицерской школе. Шел на контакт с нами, так как мы, как сержанты, были непосредственные его подчиненные, кто передавал волю царю взводовскому народу. Все было хорошо, пока не настал день выдачи зарплаты…