Инна Метельская-Шереметьева - Сласти-мордасти. Потрясающие истории любви и восхитительные рецепты сладкой выпечки

Для начинки рикотту протереть через сито, добавить сахарную пудру, ванилин и цукаты. Все перемешать до однородности и поместить готовую начинку на время в холодильник.

Разрезав бисквит ниткой на два коржа, поместить начинку толстым слоем между коржами, а сверху кассату залить цветной глазурью, приготовленной из сахарной пудры и воды с добавлением пищевого красителя, и украсить марципаном, который можно купить готовым или сделать самостоятельно любым из известных вам способов. Если марципан вы не любите, то подберите для украшения кассаты все, что душе угодно. В качестве наполнителей в начинке можно использовать вместо цукатов фисташки или кусочки черного шоколада.

Этот торт придумала или подсмотрела у кого-то, а потом полюбила и назвала своим именем великая русская актриса Татьяна Окуневская. На свете есть не так много женщин, чья жизнь была бы более трагична, чем ее, и в то же время столь насыщенна, интересна, прекрасна. Она родилась до революции, а умерла уже в новом тысячелетии, покорив мужские и женские сердца во всей нашей стране и далеко за ее пределами. «Женщина-праздник», «женщина-улыбка» – так писали об Окуневской газеты, забывая рассказывать читателям о том, что пришлось пережить первой красавице СССР.

Девочка с малых лет проявила недюжинные лидерские качества и фантастическую жизнестойкость, ибо была дочерью не просто врага народа, а белогварцейца, который в Гражданскую войну сражался против большевиков, но затем был «примерно» или «показательно» помилован. Она так отстаивала справедливость, что как-то, повздорив с мальчишками, была выброшена со второго этажа школы, но, к счастью, отделалась лишь легкими ушибами.

Во время учебы в архитектурном институте Татьяну заметили режиссеры и пригласили сниматься в кино. Ей не важна была слава. Ей нужны были деньги, чтобы содержать семью, но к Окуневской мгновенно пришло и то, и другое. А еще первая любовь, да такая стремительная, что семнадцатилетняя Татьяна мгновенно вышла замуж за студента киновуза Диму Варламова. Опыт оказался печальным. Красавец-баламут Варламов с первых же месяцев семейной жизни начал изменять Окуневской, пить в компаниях, не ночевать дома, а по утрам с похмелья избивать юную супругу. Таня терпела весь этот ужас, ибо ждала ребенка, но, родив дочь, тут же ушла из дома.

В 1937 году власти вдоволь наигрались с «прощенным белогвардейцем Окуневским», арестовали и практически сразу расстреляли отца Татьяны. Ее саму выгнали из театра, запретили сниматься в кино, и если бы писатель Борис Горбатов не предложил ей руку и сердце, знаменитую актрису и ее семью ждала бы просто голодная смерть.

Московские легенды гласят, что главным поклонником и одновременно злым гением Окуневской был Лаврентий Берия. Что он однажды вызвал ее к себе на допрос (точнее, на любовное свидание), но получил яростный отпор со стороны Татьяны. Она никогда не рассказывала, каким чудом в ту страшную ночь покинула Кремль живой и невредимой, зато последствия своего отказа потом испытывала еще долго. Берии был нужен только повод. И он ему представился. Лаврентий ничего не мог сделать Окуневской, пока шла война, а актриса месяцами пропадала на передовой с концертными бригадами, снималась в патриотических кинофильмах и являлась кумиром миллионов советских солдат, женщин-солдаток, вдов и матерей героев.

Но тут случилась командировка в Белград и судьбоносная встреча с югославским маршалом (а потом президентом Югославии) Иосипом Броз Тито…

Шел постпобедный, триумфальный, тяжелый, но светлый 1946 год. Группа советских кинематографистов, в числе которых была и Окуневская, отправилась в турне по европейским странам с фильмом «Ночь над Белградом».

– Господжо Танья, сегодня в вашу честь наш маршал дает званый ужин! – сообщили Окуневской в Белграде. – Яки цвете господжо воле?

– Какие я предпочитаю цветы? Любые. Но обязательно свежие, со сладким вкусным ароматом. Я цветы ем носом! – расхохоталась Окуневская.

Иосип преподнес ей вечером букет восхитительных чайных роз, на которых еще не высохла роса. Он пригласил ее на вальс и, запинаясь от волнения, на чистом русском языке сказал: «Мне пятьдесят лет. Я люблю тебя очень давно. И я уже сегодня позвал бы тебя замуж, но моя родина и моя партия сейчас плохо смотрят на браки с иностранками. Даже если это иностранки из СССР. Но потом мы обязательно поженимся!»