Инна Метельская-Шереметьева - Сласти-мордасти. Потрясающие истории любви и восхитительные рецепты сладкой выпечки

Сборка: слой бисквита, половина крема, слой бисквита, половина крема, печенье, хорошо смоченное в ликере, по желанию сверху торт можно покрыть глазурью из белого шоколада.

Анри Матисс родился в волшебную новогоднюю ночь 31 декабря 1869 года в семье дамской модистки. Мама трудилась на дому, поэтому первое, что увидел Анри, были тысячи ярчайших лоскутков, ленточек, перьев, бантов и шляпок, разбросанных по всему дому. Этот волшебный блестящий и радостный цветной мир во многом определит живопись будущего гения.

На удивление всем, Анри рос крайне серьезным мальчиком и мечтал о профессии адвоката. Поступив на юридический факультет университета, юноша вплотную приблизился к своей мечте, но… внезапно заболел живописью. Он бросил университет, удрал в Париж и легко поступил в школу изящных искусств. Хотя, скорее всего, Анри остался бы одним из тысяч незаметных художников Франции, если бы не встреча с русским коллекционером Сергеем Щукиным, который влюбился в картины Матисса и стал десятками скупать его полотна для российской знати. Наконец, по многочисленным просьбам российских поклонников, Щукин пригласил в 1911 году Матисса в Россию.

«Э… да в этом рыжебородом румяном французике из Бордо нет ничего изысканного, – вынесла вердикт московская элита, – нет шарма, нет искры, да к тому же он скучно женат и многодетен». Знать потеряла к Матиссу интерес, и он вернулся во Францию. Но вернулся не один. Вслед за Анри в Париж эмигрировала сибирячка Лидия Дилекторская, ставшая на двадцать два года любимой музой и натурщицей великого художника. Матисс считал ее идеалом: высокая статная блондинка с совершенными формами и бездонными голубыми глазами.

Дилекторская пришла в дом Матиссов сиделкой для больной Амели, жены художника. Ей тогда было чуть больше двадцати. А за плечами уже прошла целая жизнь: голодная Сибирь, скитания по Маньчжурии, неудачное замужество и, наконец, дом Матисса, в котором она оставалась долгих двадцать лет.

Женщина признавалась, что влюбилась в Матисса с первой секунды. Он же, обожавший темпераментных цыганок и испанок, лишь смотрел на нее внимательным, тяжелым, раздевающим взглядом: «Совершенная, как Богиня. Но бела, слишком бела для меня. Бела, как мой любимый творожник, который она научилась стряпать в своей Сибири». И, тем не менее, Матисс рискнул и написал свое самое темпераментное полотно «Танец», для которого позировала Лидия. Успех был ошеломительным. Многочисленные друзья художника, приходившие в семью, замечали, с каким восторгом и обожанием смотрит девушка на своего патрона. Но их удивляла и очевидная сердечность, которую чета Матиссов испытывала к сиделке и натурщице.

Что происходило в те долгие часы, когда мэтр и Лидия оставались наедине в мастерской, не знает никто. Но русская эмигрантка утверждала, что сердечная дружба никогда не переросла в нечто большее. Великий же француз, не скрывая привязанности к Лидии, признавался, что садился за писание ее портретов каждый раз, когда начинал скучать, впадать в дикую меланхолию и депрессию. «Она или готовит мне десерт, который по наивности назвала моим именем, или часами выслушивает мое брюзжание, как терпеливая кошка, которая лежит на коленях хозяина, а он ее гладит за ушком».

Со временем все домашние хлопоты (от готовки, уборки до ведения домашней бухгалтерии и т. п.) незаметно легли на плечи Лидии. Она стала частью семьи, имея за душой лишь несколько десятков собственных портретов, которые дарил ей Анри, считая, что она сможет их в старости выгодно продать.

В 1941 году, в разгар войны, Матисс серьезно заболел. По настоянию Лидии, которая подняла на ноги весь оккупированный Париж, Матиссу была сделана срочная тяжелейшая операция. Она выхаживала его долгих тринадцать месяцев, кормя с ложечки и протирая душистой «ванильной» водой, которую варила сама. Анри выздоровел и снова принялся за работу.

Его не стало в 1954 году, в возрасте 85 лет. Он умер на руках у дочери, но последние его слова были обращены к Лидии: «Она научила меня любить жизнь и чувствовать во всем прекрасное. Цветы цветут повсюду для всех, кто только хочет их видеть».

Не желая становиться объектом досужих сплетен и объективов папарацци, Лидия после смерти любимого человека решает вернуться в теперь уже советскую Россию. Ее отговаривают все: опасно, смертельно опасно! Но Дилекторская непреклонна: «У меня есть охранная грамота от Бога». Она возвращается в Москву и передает все картины Матисса, которые у нее есть, советским музеям. А своей соседке по коммунальной квартире, которая в то время работала начальником цеха на одной кондитерской фабрике, Лидия дарит рецепт своего знаменитого десерта «Анри», который начинает продаваться в московских кулинариях под названием «Французский творожник».